Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна Зубачева

подтянул под себя руки и, как когда-то в пресс-камере, оттолкнулся, отжался от холодной тверди, и встал. На четвереньки, на колени, во весь рост. Огляделся. Прозрачная темнота вокруг, прозрачный чёрный лёд под ногами. Сквозь черноту смутно просвечивали какие-то голые фигуры. Их было много, они лежали, сидели, стояли, там, в ледяной толще, теряясь в его глубинах. Они видели его сквозь лёд и, гримасничая, строя рожи, хохотали над ним.

      – Кто там?

      – Ещё один Юрденал.

      – Слышали, Юрденалы? Принимайте родича!

      – Он полукровка!

      – Но достоин Коргцита!

      Он слышал их голоса и смех. Они были повсюду, со всех сторон. Он со стоном заставил себя поднять руки и зажать уши. Но голоса продолжали звучать где-то внутри, под черепом. Он шёл по гладкому чёрному льду, по их гримасничающим кривляющимся лицам, а вокруг чёрная прозрачная темнота и голоса, и смех…

      – Дошёл? – встрепенулась Мокошиха и подалась вперёд.

      – Ох ты, – Нянька досадливо покачала головой. – Ну и занесло ж его.

      – Совсем чужое место, – недоумевала Мокошиха, – не место ему там, и как попал?

      Нянька вздохнула.

      – Он говорил, отец у него… вот по крови и дорога вышла.

      – Нехорошо, – покачала головой Мокошиха, – не хватит силы нашей, боюсь. Там чужие силы, не отдадут его.

      – Попробуем? – предложила Нянька.

      – Надо, – вздохнула Мокошиха, – нельзя им победу давать, – и заговорила тихим монотонным речитативом. – Матери-миродержицы, Матери-владычицы, вас зовём, вы одни опора нам…

      – Матери набольшие, – вступила Нянька, – Мать-Вода, Мать-Земля, Мать-Луна, силы земные и небесные вам подвластны, вас зовём, вас о помощи просим…

      Затрещал, взметнулся красными искрами огонёк в плошке и снова припал к чёрной ровной глади, стал маленьким и ровным.

      – Ох, Рыжий, – вздохнула Нянька, – угораздило же тебя крови своей поддаться.

      – Совсем чужое место, – вздохнула и Мокошиха. – Матерям чужое, нету у них там силы.

      – Ну, давай ещё, – попросила Нянька, – нельзя, чтоб пересилили Матерей.

      – А то не знаю, – сердито отмахнулась Мокошиха. – Да Золотой Князь на отдыхе, тёмное время сейчас.

      – Не его время, – кивнула Нянька, – а Ветер звать не с руки, закрыто всё. Ну, давай ещё.

      И они снова зашептали, зовя Матерей и Судьбу-Сестру.

      …Он брёл по чёрному гладкому и холодному льду, из-под которого скалились лица, неразличимые, странно знакомые. Сколько же их?

      – Зря ты это.

      Он вздрогнул и обернулся. Голый, чёрно-прозрачный человек, сидел на ледяной и тоже чёрной прозрачной глыбе в трёх шагах от него и разглядывал его жгуче чёрными, холодно блестящими глазами.

      – Что зря?

      – Убегаешь. Из Коргцита не уйдёшь, – и усмехнулся, блеснув белыми, но тоже прозрачными зубами. – Бегай, не бегай, ляжешь и вмёрзнешь.

      – А ты?

      – И я. Как пролежишь тысячу лет, научишься, вылезать, – и снова жуткая усмешка, – новичков