Пути Деоруса. Петр Машьянов

оградой поместья Хестола развернулось сражение. Стражей благородного дома, которых ожидал Ганнон, видно не было. Двое подземников находились в меньшинстве, на них наседали пятеро воинов, вооруженных короткими мечами и палицами. Знаков отличия и гербов не было видно: кожаные доспехи, металлические наручи и поножи. На некоторых были серые накидки поверх доспехов. Подземники и стражи быстро бросились на помощь своим, оттеснив противников.

      – Хас! Хас! – От громкой команды на боевом языке Легионов у Ганнона чуть не заложило левое ухо – это был Иссур. Подземники повиновались с поразительной быстротой и слаженно отступили на два шага. Меньше, чем через удар сердца, один из врагов упал навзничь, в его груди торчал дротик. Юноша оглянулся через плечо и увидел, как Иссур, не глядя, принял следующее копье из рук Бахана. Юный легионер, сжав челюсти, высматривал следующую цель.

      Однако противники не были дураками и вовсе не собирались оставаться легкой мишенью. Они поспешно отступили к воротам поместья, откуда уже подтягивались их товарищи, вооруженные самострелами. Использовать это редкое оружие считалось уделом трусов и чуть ли не грехом. Копье в груди Миртока и то до сих пор было символом позора и варварства, что уж говорить про это. Подземники и стражники, укрывшиеся позади их щитов, отступили еще больше под напором мечников, прикрываемых стрелками.

      Тем временем вторая группа сумела приблизиться к Иссуру и Ганнону. Трое мечников, двое из которых уже возились с самострелами. Стрела ударила Иссура в нагрудник, раздался стон, но его быстро заглушил рев Бахана, что рванулся вперед, выронив дубину. Второй стрелок разрядил свое оружие, но это не спасло его: огромный береговой на всем ходу врезался в него плечом, отправив в полет. Несчастный ударился о каменную брусчатку головой, оставив кровавый след. Второго стрелка Бахан поднял над головой, как игрушку, и швырнул в арбалетчиков из основного отряда.

      Рядом с береговым остался один мечник, нацелившийся в уязвимое место на боку Бахана. Его остановил Ганнон. Клинки скрестились с громким звоном, юноша ощутил, как темная сталь его меча медленно прорезает вражескую. Его противник со стоном сумел отбросить Ганнона прочь. Щека ощутила колебание воздуха – мимо пронесся Иссур. Юноша увидел, как легионер нанес по мечнику мощный рубящий удар сверху вниз, после чего со стоном упал на одно колено, опершись на руку, в которой только что был меч. Враг рухнул с разрубленной шеей, клинок застрял в его ключице. Глухой грохот раздался с другой стороны: Бахан упал на спину, в груди и плечах было по меньшей мере четыре древка. Стрелки, в которых он швырнул их товарища, все же успели спустить тетиву. Тем не менее, без их поддержки остальные бойцы оказались уязвимы, и люди Ганнона быстро расправились с ними.

      Оглушенным стрелкам повезло еще меньше: Роннак и его люди добивали их, лежачих, своими щитами. Отточенность этих движений внушала ужас вперемешку с отвращением. Один из лежавших успел вскочить и рванул прочь, оттолкнув подземника.

      – Живым! – крикнул Ганнон: возможно, это был последний