Пути Деоруса. Петр Машьянов

недописанным.

      Юноша направился обратно в святилище Селаны. На улице царила приятная прохлада, путь освещали луны, на фоне которых пробегали маленькие облака. Ноги и руки болели после сражения, но в этот раз вышло куда лучше, чем вылазка на пляж.

      Жрица все еще не спала – сидела рядом с неподвижным Хестолом. При виде вошедшего она удивленно вскинула брови и насторожилась.

      – Так и не очнулся? – Ганнон указал на Слышавшего. – Теперь ждем месяц?

      – Как видите. – Исаин напряглась. – Вы пришли проверить?

      – Отдохните немного, – тихо проговорил Ганнон, – я посижу с ним.

      – Это святилище Лунной Госпожи, если вы думаете… – жрица встала и сжала кулаки, она глубоко и громко дышала. Страха в ней не было – только гнев.

      – С ним все будет в порядке, клянусь. – Ганнон примирительно поднял руки. – Я бы не осмелился.

      Когда служительница Селаны все же ушла, юноша присел рядом с Хестолом. Было время немного поразмыслить. Доклад Избраннику получится коротким. Ганнон притронулся большим пальцем к кольцу. Те, кто не мог пользоваться им правильно, быстро исчезали. Это очень опасный инструмент, любая ошибка стоила дорого, но Ганнон всегда умудрялся выйти сухим из воды, несмотря на свои нестандартные практики. Что ж, после возвышения проблем стало куда меньше, да и Коул сейчас далеко.

      Их учили, что лучший способ забрать личность и воспоминания – быть рядом с человеком, пока тот настроен открыто и дружелюбно. Иначе риск был велик для обоих. Что ж, враждебным или подозрительным сейчас Хестола точно было не назвать. Ганнон достал из-за пазухи бутыль с остатками зелья из штормовых ракушек. Жидкость плескалась на самом дне – нужно будет навестить Аторца. Юноша надеялся, что это зелье не понадобится, но решил подстраховаться. Кольцо постепенно набирало тепло, но куда медленнее, чем в случае с Родкаром. Было время рассмотреть многочисленные снадобья в затейливых кувшинах и виалах. Рядом на столе были разложены инструменты, которым бы позавидовали и дознаватели Тризара. Юноша догадался, что их назначение – кормить человека, лишенного сознания.

      Ганнон погрузился в медитацию. Перед внутренним взором теперь не было башни совета, он сразу переходил к светилу, защищенному от кольца внешней тьмы пергаментами благородных домов. Тьма вела себя необычно: на ее поверхности как будто что-то копошилось. Как черные черви на темной почве. Внутренний взор позволял рассмотреть их, не боясь быть поглощенным. Ганнон хорошо помнил, что он не точка обзора, а само светило.

      Он знал, что в реальном мире его рука чувствовала, как нагрелось кольцо. «Осталось немного», – промелькнуло в голове. Подтвердив его мысли, кольцо остыло, а искажения на поверхности тьмы прекратились. Бутыль была наготове, юноша поднес кольцо к виску Хестола и глубоко вдохнул. Зеленая вспышка зародилась, но тут же была подавлена: что-то мешало, сопротивлялось. Он прикрыл глаза и повторил ритуал. Темное кольцо сжималось, но получало отпор от защиты, выстроенной вокруг разума. Снять