Пути Деоруса. Петр Машьянов

наша мирская обитель. – Монах обвел рукой небо, причал и морскую воду. – Старый текст, скорее из Старого слова, чем то, что мне пытались приписать. Там всех называют одинаково: и богов, и… иных. – Боннар сглотнул и указал глазами вниз.

      – И что же? Нашел что-то? – юноша немного подался вперед.

      – Нет, только сказки. Молхар да Валана.

      – Валана?

      – Его дочь, иногда внучка. Эту редко поминают. Сбегает со смертным мужчиной, хитростью бережет его от гнева Молка. То старые легенды, с долунных времен. А Столп тот каменный… думал, как такой без Вортана взгромоздить? Но там только самого Молка хитростью и повергали.

      – Тебя за это захотели казнить? За книгу? Поначалу ведь обвинения были легче?

      – Ха, нет, мой мальчик, – в улыбке Боннара заблестела гордость, – не за это. Просто не сразу они поняли мои записи: видно, Прелат читал. – Он усмехнулся. – А потом дали кому поумней. Достаточно умному, чтобы увидеть там основы мира, но недостаточно – чтобы понять, что я их трогать не собирался.

      – В землях Дара я бы об этом помалкивал. Думаю, там не больше ученых, чем здесь, – посоветовалон Боннару Ганнон: он беспокоился о монахе, ведь тот был упорен в своей… своих воззрениях.

      – Буду чтить закон, не понимая его. – Боннар склонил голову с притворной покорностью, подпитав тем самым беспокойство юноши. – Но скажи, как ты смог помочь?

      – Точно не по закону. – Мрачный тон юноши заставил монаха сбросить свою веселость.

      – Куда же меня отправят?

      – Неизвестно, но определенно не на первый остров, на котором окажешься. Жди второго плавания.

      – А как вообще узнал? Стерегли меня строго. А бранили не столько за проступок, хоть и считали его страшным, сколько за позор, если кому в Арватосе известно станет.

      – Иннар. – Ганнон внимательно смотрел в лицо монаха, на его удивление и промелькнувшее чувство вины. Бывший инструктор Дубильни не жаловал «несобранного» воспитанника и часто отправлял будущего ключника в колодки. – Подсуетился.

      – Я, даже не знаю, юноша, – Боннар глубоко вздохнул, – воспитывал вас, как мог. Но, видать, мало я знаю. Прошу, передай ему что-то… подобающее. – Монах выглядел абсолютно потерянным.

      – Он недавно отвел душу, с избытком, – заметил Ганнон, вспоминая реакцию товарища при виде растерзанных инструкторов.

      – Горе. – Боннар совсем помрачнел. – Даже в каземате и тут, в бочке, – он указал рукой в сторону корабля, – я слышал о приюте. Такое святотатство, такой позор!

      – Да. – Ганнон отвел взгляд в сторону, что не ускользнуло от внимания монаха.

      – Неужто… – у Боннара аж перехватило дыхание. Не то от возмущения, не то от стыда. – Неужто такой кошмарной была жизнь там?

      – На мой взгляд, нет, не всегда, – Ганнон мотнул головой, – а вот для Иннара все было иначе. Наверное, для него я недостаточно кровожаден – ужаснулся произошедшему. Но не стану скрывать, что часть меня тоже радовалась. Тут я, наверное, немного Иннар, хоть шкура и не облезла, как у него. – Юноша