Пути Деоруса. Петр Машьянов

про само испытание, конечно. Не о том, что это. Говорил о нем только, что оно будет. – Иннар обвел руками круг в воздухе. – Что он его ждет. Хоть оно и опасно…

      – Иннар…

      – Знаю! – Ключник махнул рукой. – Вам нельзя ничего говорить. Он лишнего и не говорил. Но вижу, что дело пошло скверно.

      – Не то слово.

      Минут пять они оба сидели молча, избегая встречаться взглядами. Первым тишину нарушил Иннар:

      – Надо выпить за нашего друга. – Он поискал глазами невскрытую бутыль и остановился на единственной оставшейся – зеленой. «Что ж, почему бы и нет, два последних дела сразу», – подумал Ганнон и проговорил:

      – Иннар, я хотел попросить прощения…

      – Не стоит, – перебил его ключник, – я и сам повел себя, как завистливый скот. Злился и на тебя, и на него с этим повышением.

      – На Яррона? – с недоумением спросил Ганнон.

      – На Виннара, – понизив голос, ответил Иннар и поднял ладони. – Знаю, знаю, трудно в такое поверить. К тому же про Прелата и правда стоило разузнать, я потому и пришел.

      Иннар снова потянулся к вину, но Ганнон выхватил его и отставил в сторону к удивлению друга.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Боннар. – От этих слов друга у Ганнона все похолодело. А ведь казалось, что он уже мертв внутри. Иннар продолжил: – Он чем-то разозлил хозяина Яррона, и тот послал людей к нему, ну, обыскать-поразнюхать.

      – Как и про меня?

      – Нет, про тебя только поразнюхать. С тобой-то все в порядке, он за всеми шпионит.

      – Какое облегчение, – мрачно ответил Ганнон. – Так а что с Боннаром?

      – Ну так вот. Яррон стоял очередную епитимью за то… в общем, что-то хорошее сказал он про твоего Боннара, когда хозяин против него советовал. – Иннар выдохнул и прервался на мгновение, но Ганнон промолчал. – И он мне рассказал. Это был совет по приговору. Сначала нашли чушь какую-то про потерянный путь, но потом… потом почитали еще и нашли что-то страшное.

      – Что почитали? Что страшное?! – Ганнон выпрямился, оживая от нарастающей злобы. – Говори!

      – Не знаю, чуть ли не основы мира он шатать собирался!

      – Бред! – Ганнон бросился к сводам законов и текущих дел, которые передала ему королева. Он смахнул письмо от Иссура, под ним лежал одинокий лист. Он находился на самом верху и не был связан с пачкой других. Глаза забегали по строкам. Темно. Два коротких быстрых движения, и вот трут зажег свечу. Так-то лучше.

      «Гамилькары… по праву Видевшего дома земель… простительная ересь… Боннар» – Ганнон зажмурился и потер переносицу. Лист на самом верху – она хотела, чтобы он знал. Посулы были, а вот и угроза – «возвеличивание Вортана… благочестие и узость взгляда, ссылка или строгая епитимья на усмотрение Видевшего».

      – Ну что? – Иннар пытался заглянуть через плечо. – Ты сможешь помочь, ты же… – ключник изобразил высокую шапку на голове.

      – Это писали до того, как «нашли что-то страшное».

      – Крысы! – выругался ключник. – Мне жаль…

      – Ой ли? – Ганнон с горечью