Курмахама. Надежда Калинина

восхищением думала Елена, рассматривая коробки с противозачаточными пилюлями, – Настоящий друг. Конечно, я понимаю, ребёнка нам заводить ещё рано. Но теперь всё точно будет в порядке».

      Глава 16

      Всё было «в порядке» где-то с месяц-полтора. Идиллия закончилась, когда однажды весной Павел не пришел домой ночевать. Елена ждала мужа дотемна, в одиночестве сидя в гостиной перед телевизором, пока не закончилась последняя программа. И только с появлением на светящемся экране сетки настройки, сопровождаемой надоедливым гудением, встала и нажала на кнопку выключения, экран погас, в комнате воцарились мрак и тишина. Елена с опаской подошла к окну и выглянула во двор. Там тоже было тихо и темно, лишь серебрилась лужица света, разлитая под одиноким фонарем метрах в пятидесяти от дома. Елена во все глаза уставилась на светлое пятно, отчаянно надеясь, вот сейчас там появится стройный силуэт Павла, спешащего домой, к любимой супруге. Минуты шли, свет фонаря ровно падал вниз, но так никого и не осветил.

      С тяжёлым сердцем Елена отошла от окна. Она понимала, с мужем что-то случилось. Но что? И как ей узнать, где он? Пойти, постучать в комнату Ирины Львовны? Но та, наверное, уже спит. Бэлла, как всегда, ночует Бог знает где, значит, тоже не помощница в этом деле. Где же Павел? Ни вчера, ни сегодня он не обмолвился об отлучке. Что делать, Елена не знала, потому бухнулась обратно на диван в гостиной и погрузилась в долгое ожидание. Спать она просто не могла.

      За окном уже забрезжил рассвет, а Елена так и продолжала сидеть на диване в ожидании мужа. Она слышала, как проснулась Ирина Львовна и начала собираться на работу: зажужжала в ванной феном, сварила кофе – по квартире пополз приятный аромат. Разговаривать со свекровью после бессонной ночи у Елены не было ни желания, ни сил, и девушка на цыпочках удалилась к себе, надеясь, что мать Павла не заметит отсутствие сына и не станет приставать с расспросами.

      «Мало ли какие обстоятельства сложились, – принялась уговаривать себя Елена. Она неподвижно свернулась калачиком на холодном супружеском ложе, при этом сердце её колотилось словно бешеное, – наверное, Павел остался у ребят в общежитии, всю ночь готовил курсовую. Помню, он что-то такое мне говорил».

      Конечно, ни о чём таком Павел даже не заикался. Просто Елене хотелось любыми способами уверить себя, что всё в порядке, даже с помощью явной лжи. К несчастью, тревога не проходила, несмотря на все уговоры. А когда хлопнула входная дверь, выпуская из дома Ирину Львовну, Елене стало совсем худо. От жалости к себе она тихо заскулила на одной ноте как маленький ребёнок: «И-и-и-и! И-и-и-и! И-и-и-и!»

      В таком положении жену и нашёл вернувшийся, наконец, Павел. Выглядел Розенблат отвратительно – помятый, одежда в подозрительных пятнах, пахло от него чем-то кислым и неприятным.

      – Где ты был? Я волнуюсь… – начала было Елена, но Розенблат так рявкнул на жену «Заткнись, дура!», что полностью отбил у неё всю охоту спрашивать.

      Всё же, выпив кофе и позавтракав, Павел чуточку подобрел