Апостол Судьбы. Юлия Валерьевна Щербинина

тебя, зайка ‒ тебе это больше не светит, ‒ издевательски пропела она. ‒ Своё ты уже вылакал.

      Ринат посмотрел на неё так серьёзно, что Кристина перестала насмешливо кривляться и вздёрнула татуированную бровь.

      ‒ Что случилось, Ринатик?

      ‒ Я видел её, ‒ негромко произнёс он. Девушка непонятливо нахмурилась.

      ‒ Её… В смысле – её?! – догадалась она и вытаращила глаза. – И что она… она подала тебе какой-то знак? Хоть что-нибудь!

      Ринат убрал ноги со стола и сел прямо, но стул под ним ни разу не шевельнулся и не скрипнул. Парень отвернулся к зашторенному окну и покачал головой.

      ‒ Не знаю. Вряд ли. Мне пришлось спрятаться и наблюдать из укрытия.

      ‒ Спрятаться?! От кого, вонючий ты жмурик? Тебя и так никто не видит!

      ‒ От тех, кто тоже видит её.

      Кристина недоверчиво пробежалась глазами по парню и задумалась, мгновенно сбросив личину глумливой задиры.

      – Мы должны узнать, кто они, – заговорил было Ринат.

      – Это не тебе решать, – надменно оборвала его Кристина, оглянулась и стала хмуро наблюдать за Полиной, что сидела на диване, нервно покручивая в руках гранённый стакан с остатками воды, и отвечала на вопросы полицейских. – Идём к остальным, зайка моя, там всё и расскажешь.

      – С тобой, кисуля, хоть на край света, – ухмыльнулся Ринат, вставая со стула, и дурашливо ткнул пальцем ей в ребро, близко к аппетитно выпирающей в декольте груди.

      Как по щелчку переключателя Кристина вдруг перевоплотилась обратно и подстегнула парня дразнящей белозубой улыбкой.

      – Ой смотри, Ринатик, доиграешься, опять останешься совсем один! – игриво шлёпнула она его ладонью по лицу. – Будешь дальше хныкаться на своей могиле и боженьке молиться. Ай-ай, как неприятно!

      И вместе с Ринатом покинула квартиру так же, как и вошла в неё – просочившись сквозь закрытую дверь, как голографическое изображение.

      Глава 6 «Не судьба»

      ‒ Никитка! Ты что ль? ‒ изумился низкорослый старик в квадратных очках, клетчатой рубашке, старых трико и рваных тапочках. Совсем не изменился!

      ‒ Пётр Иванович. Ну как же вас так? ‒ грустно улыбнулся я.

      Вдвоём с бывшим соседом мы стояли в бесконечном пространстве бытия, окружённые то мраком, то туманом, то мельканием чьих-то душ. Кто же знал, что когда-нибудь наша встреча состоится именно здесь?

      ‒ Да сморила меня зараза, представляешь? ‒ досадливо почесал затылок сосед. ‒ Всё думали, надеялись, что как-нибудь обойдёт нас стороной гадость эта китайская, а оно вон оно как. По всему миру поползла, гляди, и до меня лапы свои дотянула.

      ‒ Вы долго сопротивлялись, верно? – заметил я.

      ‒ Ой, Никитка! Нечестно всё оно как-то. Несправедливо. И ты молодым совсем помер, и Даша… Я, конечно, прожил свой век, уж восьмой десяток, как-никак, но уходить-то всё равно не хотелось, понимаешь? И на поправку вроде пошёл, от аппарата отключили уже, кушать сам начал, в курилку всё порывался, да медсёстры не пускали. Ну, думал, полежу ещё недельку, да домой поеду. А сам взял и посредь ночи помер. Тромб оторвался.

      ‒