Одуванчики. Жан Гемар

перипетии прошедшего: почему защитники сыграли так неуспешно, а вратарь пропустил мяч между ног. Бывало, что их мнения не совпадали и они ругались, но всё же дома мирились под мамин борщ. Бывало и мама ходила вместе с ними. Это был своеобразный культпоход. Когда Семён Иванович спорил с маленьким Колей, а он не сдавался, мама смеялась и постоянно повторяла одну и ту же фразу: «Ах, Моська знать она сильна, что лает на слона». И тут же жаркий спор превращался в комедию. Коля вставал на четвереньки и начинал громко лаять, а Семён Иванович, превращая руку в импровизированный хобот, нависал над ним, изображая слона. Мама, не сдерживая слёз от смеха, просила их успокоиться. Коля со слезами вспоминал эти моменты. В целом, жизнь их была мирной и счастливой. Всё изменилось, когда Елизавету Петровну сначала «попросили» из школы в связи с новыми законами об образовании, потом её, уже уволенную, попытались лишить звания «Учителя года». Это звание давало ей небольшую, но всё-таки весомую добавку к пенсии. Семён Иванович же продолжал преподавать на кафедре. Учитывая его стаж, он мог смело рассчитывать на повышение. Тем более у него уже был опыт замещения заведующего. В тот же самый год, что и его жена, он был лишён некоторых преференций, однако его никто не посмел уволить. Такие специалисты редкость не только для университета, но и целого города, а то и страны. К выпускному году Николая, его отец остался единственным кормильцем в семье. И к весёлым разговорам за ужином добавились жаркие обсуждения политических событий, которые до сего момента не имели никакого значения в семье Захарчук.

      – Лиза, посмотри, шо они творят? – вскидывая руки над головой, возмущался Семён Иванович. Он пристально разглядывал экран мобильного телефона, пытаясь разгадать, что написали в чате его коллеги.

      – Нет, они действительно решили перейти от слов к действию, – продолжил он, – теперь они начали писать на украинском в рабочем чате!

      – Сеня, успокойся, у тебя может подняться давление! – удачно подобрала причину Елизавета Петровна, чтобы усмирить пыл мужа. Он всегда переживал, что умрёт от инфаркта, как и многие из его родных. Лишь это могло остановить его рассерженную душу, потому как он сразу видел облик матери, когда он видел её последний раз. Тогда он не вынес урока из произошедшего, о чём впоследствии очень сильно сожалел. Его мать после распада СССР упрашивала их переехать в Россию, но он резко отказался, мысленно думая, что ничего не изменится, а, может, даже станет хуже. Тогда она в сердцах сказала ему: «Ну и сгинешь там на своей Украине!». Больше живую он её не видел, лишь приезжал на похороны. С тех пор прошло немало лет, а он при слове «давление» испытывал страх. Реальный осязаемый страх. Пот прошибал ему лоб, руки начинались трястись. Жена знала эту фобию мужа и при случае пользовалась этим.

      – Успокоился? – заглядывая ему в лицо спросила Елизавета.

      – Да, наверное, немного, – придя в себя, сказал Семён.

      – К этому всё и шло! – продолжила она.

      – Да