Чёрный король и принцесса Аврора. Александра Окатова

и ловко раскрыла книгу клювом на нужной странице.

      – Нечаянное, (ворона кивнула) материнское (ворона постучала клювом по деревянной столешнице)… На что ты намекаешь, дорогая? – обратился король к дочери. – Проклятие, – прочёл король и горько улыбнулся. Королева скривилась и подавила рыдание.

      В зале воцарилась трагическая тишина, и только Рейнхарт вздохнул, разбив напряжение на мелкие осколки.

      Все заговорили разом, но осеклись, посмотрев на ворону.

      – Читай ты, – обратился король к Рейнхарту, – у тебя глазки молодые!

      Тот прочистил горло: «Наложенное на невинного ребёнка проклятие может быть на время снято путём деятельного раскаяния матери в день четырежды четырёхлетия пострадавшего». «Вот канцелярский язык», – подумал Рейнхарт.

      – Что это означает? – сказал Рейнхарт.

      – Завтра, – сказала королева, – завтра Авроре исполняется шестнадцать. Это и есть «четырежды четырёхлетие»

      – И есть шанс снять с неё чары, – подытожил папа.

      – Я так волнуюсь, – сказала мама.

      И все посмотрели на Рейнхарта. Ворона замахала крыльями.

      – А почему там сказано «на время снято»? – спросил пришедший в себя Рейнхарт.

      – Этого мы не знаем, – сказала королева.

      – Поживём – увидим, – пошутил король, – убери, будь любезен, книгу на место!

      За сим участники ужина разошлись по своим покоям.

      Глава двенадцатая. Ночные кошмары Рейнхарта

      Рейнхарт, как ни странно, уснул, едва голова коснулась подушки. И спал сладко и спокойно, как человек, принявший трудное решение.

      Ему приснился небольшой домик в густом лесу, в нём живёт теперь сам Рейнхарт, приснилось на огромной кровати гнездо, а в нём четыре по четыре изумрудного цвета яйца, «Шестнадцать, значит, всего», – подсчитал во сне Рейнхарт, а на них – ворона.

      – Дорогая, – сказал Рейнхарт, – оденься! Неприлично так ходить при детях.

      – Они же ещё не вылупились, – сказала ворона, – вот когда вылупятся, тогда я обязательно надену жабо…

      Рейнхарт проснулся. За окном было по-прежнему темно. Хоть глаз выколи. «Интересно, к чему снятся яйца?» – подумал он, повернулся на правый бок (на левом снится всякая ерунда) и снова заснул.

      На этот раз ему приснилась хрустальная гора, на вершине – хрустальное дерево, на ветке которого спал Рейнхарт и его любимая ворона. Было холодно, и они прижимались друг к другу. Рейнхарт взял жену под крыло – и тут ветка хрустального дерева хрустнула, надломилась и рассыпалась на мелкие осколки, дождём хлынувшие по склону хрустальной горы. Они звенели, как малюсенькие колокольчики. Осколки отскакивали от гладких стен алмазными брызгами, сверкали и переливались. «Красиво», – подумал Рейнхарт. Тут хрустальная гора пошла трещинами и рассыпалась в пыль…

      Глава тринадцатая. Деятельное раскаяние

      Звук рассыпавшейся во сне горы разбудил Рейнхарта.

      Не успел он прийти в себя, как услышал крик из соседних покоев. Наяву! Хорошо, что он вчера лёг спать, не раздеваясь!

      Рейнхарт