Дикарь и лебедь. Элла Филдс

Меня одолело любопытство.

      – Он мне так и не сказал, до сих пор секретничает, – шумно выдохнув, ответил король. – Надменный говнюк.

      Расспрашивать его о матери, о том, как та умерла, было бы неуместно – наши руки соприкасались, тепло, исходившее от наших тел, впитывалось в лежавшую между нами ткань и нагревало комнату.

      Мы молча обрабатывали одну вещь за другой, и Дейд, похоже, был не против тратить время на столь заурядное дело. Что было удивительно, поскольку он, как я уже знала, умел творить не только мелкие бытовые фокусы.

      Когда последний предмет одежды отправился в стопку с готовыми вещами, я не удержалась и спросила:

      – Я думала, что кровавые фейри не обладают даром чинить. Что подобное не только ниже вашего достоинства, но и вообще за пределами ваших возможностей.

      Король Вордана встал, потянулся и, холодно усмехнувшись, подошел к окну.

      – А я ничего и не чинил, лебедушка. Только открыл ворота для твоего дара, и ты все сделала сама.

      Дейд растворился в воздухе, прежде чем я успела спросить, что он имеет в виду, а секундой позже рассеялись и языки тьмы, оставшиеся после его исчезновения.

* * *

      На следующий день принц заглянул ко мне еще до обеда. Я в тот момент расхаживала по комнате и, остановившись, разгладила фиолетово-белое платье, которое надела, пробудившись от беспокойного сна.

      Нелепое, чрезмерно пышное, оно было обильно расшито кружевом – вся его необъятная юбка и лиф, – отчего моя грудь, и без того не маленькая, казалась еще больше. Но несвежее платье, в котором я прибыла сюда, унесли, и оно тоже не особенно меня радовало – разве что напоминало о доме и о том, зачем я здесь.

      Меня всю ночь изводили сны о крови и зубах, о шерсти и перьях, но я никак не могла взять в толк, что может значить эта мешанина образов.

      – Доброе утро, принцесса. – Брон почтительно поклонился мне, хоть и не обязан был этого делать. – Возможно, ты не захочешь, но я все же спрошу…

      – Да, – сказала я и протопала мимо него к двери. Мышцы затекли от напряжения, и ноги покалывало с каждым шагом. Я нуждалась в солнечном свете, в аромате дождя, который принесло с утренним бризом, мне не терпелось выбраться из четырех стен.

      – Ла-адно, – протянул принц и, нервно усмехнувшись, поспешил вслед за мной вниз.

      Стражники в нелепых шлемах, застывшие, как каменные истуканы у подножия лестницы, воззрились на меня.

      – Сюда, – сказал Брон и махнул в сторону смежного холла.

      Тот был поменьше и, в отличие от остальных здесь, не такой помпезный – меньше богатой отделки, меньше портретов. В холле не было ни души – за исключением стражника, что караулил закрытую на засов деревянную дверь. Брон отпер ее, и мы вышли на вымощенную камнем дорожку.

      Отойдя на несколько шагов от караульного, я запрокинула голову и глубоко вдохнула. С выдохом напряжение вытекло из меня, и я отвела взгляд от пухлых белых облаков.

      – Ты ведь несколько дней не выходила, – сказал