Дикарь и лебедь. Элла Филдс

сопротивлялась ткань, то ли чего-то не хватало, но что-то было не так, и я не могла понять, в чем же дело. Я пыталась вспомнить, как это происходило прежде, в те немногие разы, когда из-под пальцев моих выходила золотая нить.

      Принесли еще один поднос с едой, а несъеденный обед унесли. Я заставила себя сделать пару глотков воды и испытала чувство вины, вспомнив, как мать пообещала мне, что постарается жить – тогда как хотелось ей лишь угаснуть и отпустить свою душу на поиски души отца.

      Дверь снова закрылась – служанка, которая принесла ужин, ни разу не подняла на меня взгляда.

      Я была уверена, что она обо всем докладывает королеве. Распустив швы у еще нескольких вещей из сундука, я сердито уставилась на них. Питалась неважно я и в собственном королевстве, а здесь не съела вообще ни крошки и вот теперь начала ощущать последствия такого поведения. У меня кружилась голова, невыносимо слипались глаза, я улеглась прямо на разбросанную по полу одежду и уперлась взглядом в филигранно расписанный потолок.

      Что-то стукнуло по подоконнику. Я не шевельнулась. Очередная птица явилась в надежде, что я отдам ей свой нетронутый ужин.

      – Солнышко, что, во имя всех треклятых звезд, ты делаешь в этом гнилом местечке?

      8

      Незваный гость примостился на подоконнике, свесив одну ногу вниз, и склонил голову вбок.

      – Я тебя по всем лесам и долам разыскивал.

      Это оказалась не птица. А жаль.

      Это был волк.

      – Ну? – Его глаза сверкнули из-под капюшона плаща, он быстро окинул меня оценивающим взглядом. – Тебе тут язык отрезали? Надеюсь, что нет. – Он ухмыльнулся: – Твой язычок мне нравится.

      – Ты, – выдохнула я. Мое сердце наконец вспомнило, как биться.

      Ухмылка расплылась в широкую улыбку:

      – Я.

      Я неловко отползла назад – руки поскальзывались на шелке и тонком муслине.

      – Нет.

      Выгнув бровь, чужак озадаченно посмотрел на меня со своего насеста.

      – Нет? – Он нагнулся вперед, его плащ притягивал сияние звезд. – Что «нет»?

      – Ты… это он, и ты убил его.

      Тихий смешок слетел с его коварных губ, глаза блеснули.

      – Солнышко, лопочешь ты забавно, но я не понимаю, о чем речь.

      – Мой отец. – Я поднялась на колени, юбка сбилась комками вокруг ног. – Ты убил его, – горя ненавистью, процедила я сквозь зубы, – и съел его сердце.

      Кровавый властитель поджал губы.

      – Ах, ты об этом.

      На комнату, как петля на шею висельника, опустилась гнетущая тишина, и у меня в горле застыл крик о помощи – призыв к стражникам у подножия лестницы: враг проник в их дом. И он может меня убить.

      – Так это и правда была ты, – вкрадчиво, очень вкрадчиво произнес оборотень, а я заскрипела зубами – живот подвело от голода. – Черная лебедь.

      – Какая еще лебедь?

      – Брось. – Махнув в мою сторону рукой, он добавил: – Мы оба знаем, что это была ты.

      Я