Рубаха кентавра. Древняя Греция в поэзии Новой Греции: К. Кавафис, Й. Сеферис, К. Димула. Йоргос Сеферис

когда богаты,

      когда ж бедны, щедры пусть даже в малом;

      и всеми силами оказывают помощь,

      всегда и всюду молвят только правду,

      хотя без ненависти поминают лгущих.

      Но более они достойны чести-славы,

      предвидят коль (а многие предвидят),

      что под конец увидят Эфиальта

      и что в конце концов пройдут мидийцы.

      [1903]

      [Морская битва]

      Подверглись мы разгрому там, при Саламине.

      Увы, увы, увы, увы, увы, увы! – воскликнем.

      Однако наши Экбатаны, наши Сузы,

      Персеполь также наш – прекраснейшие грады.

      И что там было нужно нам при Саламине?

      Зачем вели туда мы флот? Зачем сражались?

      Теперь назад к себе уйдем мы в Экбатаны,

      уйдем в Персеполь наш и в наши Сузы.

      Уйдем, но радостно не будет там, как прежде.

      Увы, увы, увы, увы! Морская битва

      зачем произошла? Зачем мы к ней стремились?

      Увы, увы, увы! Зачем нам нужно было

      в поход идти далекий, все оставив,

      и в злополучный бой вступать на море дальнем?

      Но почему же тот, кто стал владыкой

      в преславных Экбатанах, получив и Сузы,

      и град Персеполь, корабли немедля

      собрав, на эллинов пошел сражаться в море?

      О да, конечно! Что еще сказать мы можем?

      Увы, увы, увы, увы, увы, увы нам!

      О да, воистину: что молвить нам осталось?

      Увы, увы, увы, увы, увы, увы нам!

      [1899]

      Ионийское

      Поскольку мы их статуи разбили,

      поскольку мы изгнали их из храмов,

      нет, не погибли боги, но живут и ныне.

      Земля Ионии, они тебя все так же любят,

      их души о тебе все так же помнят.

      Когда свет брезжит над тобою августовским утром,

      твой воздух полнится их жизненною силой.

      А иногда воздушный образ юный,

      неясный, поступью поспешной

      проходит над вершинами твоими.

      [1911]

      Возвращение из Эллады

      Итак, Гермипп, конец пути уж близится:

      «Прибудем послезавтра», – капитан сказал.

      Ведь мы уже плывем по морю нашему:

      Египта это воды, Кипра, Сирии,

      земель родимых наших воды милые!

      Но что молчишь ты? Сердце вопроси свое:

      тому, что от Эллады удалились мы,

      не рад ли ты? К чему себя обманывать?

      Не подобает это вовсе эллинам!

      Давай же, наконец, признаем истину:

      мы – тоже эллины (иначе кто же мы?),

      однако с чувствами, с любовью Азии —

      с любовью той и теми чувствами,

      что чужды эллинам порой так кажутся.

      Ведь не пристало нам, Гермипп, философам,

      царькам уподобляться нашим мелочным.

      Ты помнишь, как над ними потешались мы,

      когда они пришли к нам на занятия?)

      Их вид был явственно эллинизирован

      и македонский (что за выражение?!),

      но проступала некая Аравия

      иль Мидия, столь неумело скрытая:

      бедняги смехотворными уловками

      припрятать это неказисто