Русский разговор с «Красной графиней». Александр Вин

артиры.

      Шум толпы, но никого нужного, родного, рядом нет.

      И его самого – нет.

      Бинт, спички, карандаш. Старый походный нож.

      Телефон – на два звонка.

      Без работы. Без денег.

      Бездомный.

      Почти нищий.

      В длинной и бесшабашной кочевой жизни, в переездах, в случайных жилищах, в его рюкзаке всегда было только несколько книг. Одна, купленная отцом в детстве; другая, та самая, в которой когда-то был напечатан его первый рассказ, и ещё шеститомник Грина, подаренный ему женщиной с голубыми глазами. Своих изданных книг не хранил.

      Но он же писатель, может и должен говорить о важном для многих…

      Произошедшее было почти неожиданным, в растерянности не получилось сделать ничего нужного, но за несколько дней до рухнувшей жизни он всё-таки обратился к одному случайному знакомому, человеку, которого в минуту отчаяния можно было о чём-то спросить.

      Без шансов, без логики. Без надежды.

      Телефон. Сквозь уличный шум.

      Странно, но сейчас звонил именно тот самый человек.

      – Привет, ты уже нашёл, где будешь жить?

      – Нет.

      – Слушай, есть вариант…

      – Записываю.

      Его ждали, и это было первой необходимостью дня.

      Внезапно мелькнула искра мелкой надежды, но постоянно и сильно думать о ней он не хотел, опасаясь ненароком загасить, лишиться так же неожиданно, как и обрёл. В голове по-прежнему ворочались, сталкиваясь в безответном страшном молчании, гулкие камни вопросов.

      Автобус исправно выбрался из города, проехал по шоссе меж обычных полей, и скоро остановился посреди высокого, ровного леса.

      Повернуть налево и пройти полтора километра пешком по тенистой грунтовке.

      Он устроил рюкзаки на плечах, сумку повесил на шею.

      Усмехнулся.

      Без груза – пятнадцать минут, с неудобным жизненным багажом – двадцать пять.

      Такое было знакомо. Он готов. Вперёд!

      После города оглушила другая тишина.

      О чём-то коротко и звонко разговаривали в кустах птицы, некоторые по каким-то своим крылатым надобностям перелетали через пустынную дорогу, замечали его и тогда кричали громче. Сухой гравий под ногами скрипел, выворачивались отдельные мелкие камни, отскакивали по сторонам. Пыли не было, вчера и в городе шёл небольшой дождь.

      На неожиданный стук дятла он попробовал быстро обернуться, пытаясь увидеть птицу в высокой плотной листве, но не получилось. Через минуту дятел начал громыхать по пустой сосне уже позади него, метрах в пятидесяти.

      Он продолжал улыбаться.

      По ровной дороге шагалось привычно, хотелось расправить плечи и с силой дышать, но мешали рюкзаки.

      Справа вдоль дороги краснел богатый шиповник. Не зная ещё ничего, не загадывая надолго, он по привычке замечал мелочи. Ягод было много.

      Строились дачники. Иногда шумели за лесом далёкие инструменты, по-рабочему уверенно кричали люди.

      Из ближнего болотца за обочиной ярко глянули на него сквозь темноту тины и ряски, через нетронутые никем камыши, жёлтые кувшинки.

      С весёлым отчаянием, одним движением, подкинул, поправил на шее неудобную сумку.

      Сразу же за поворотом, после моста через тихий ручей, он увидал странный длинный дом. Наверно, тот самый, в котором когда-то жила графиня.

      Грохотало сердце.

      Открыл калитку.

      С деревянной скамьи посреди двора поднялся высокий, грузный старик.

      – Ты кто?

      – Писатель.

      – Хороший?

      – Самый лучший.

      – Хвастаешься?

      – Смеюсь! Мне хорошо.

      Действительно, без рюкзаков и скинутой на землю сумки стало удивительно легко. Детским ароматом полевых ромашек коснулось давно уже забытое чувство предстоящей свободы.

      – Пожить пустишь?

      – Живи.

      – А сколько платить? Условия?

      – Нисколько. Книгу про графиню сможешь написать?

      – Смогу.

      И тут же придавила сердце тёмная, скользкая осторожность. Задрожали руки, заверещал внутри знакомый жалкий испуг. Опять впустую? Снова издательствам его книга не будет нужна. Сколько раз уже с ним было такое, обжигало, бросало лицом в грязь…

      – А зачем? Кто напечатает такую книгу?

      Старик хитро поплевал на окурок, вдавил его в почти полную стеклянную банку.

      – Создам условия. Ты будешь думать, писать, а я – показывать тебя туристам за деньги, ну, вроде как знаменитость. Вот, мол, приехал из города, живёт у меня в имении, пишет роман про богатую немецкую графиню. А там, как получится, – у неё же куча наследников за границей осталась! Договорились? Сможешь?

      – Да.

      Немного