Завтрашний царь. Том 1. Мария Семёнова

сухого смешка:

      – Кошке и той девять седмиц нужно, чтобы родить!

      – Ты дитя собрался вынашивать, скоморох?

      – Или девка твоя? Это можно устроить…

      – Сказано, до холодницы не доживёшь, сам прибью! А ты, дядька, говори толком!

      Страх и смятение Кербоги как-то внезапно сменились вселенской усталостью.

      – Я к тому, что срок потребен, – произнёс он почти безразлично. – Вам кузнец добрый нож разве за полдня сотворит? Если вправду нужна хорошая песня, возвращайтесь через седмицу. Я в Линовище буду.

      Про ножи им оказалось понятней всего.

      – Быть по сему, – решил старший.

      Две тени растаяли в сумерках, лишь напоследок донёсся голос юнца:

      – А как не совладает, чур, я… – и заглох, будто меховой рукавицей придушенный.

      Арела ещё дважды окликала Жучка, но пёс так и не отозвался.

      Наутро, прежде чем запрягать оботуров, Кербога с дочерью пошли по следам.

      Искали недолго. Кобель лежал промёрзший, уже погрызенный вездесущими мышами, ласками, горностаями. Не спляшет под весёлую дудочку, не всунет голову Ареле под локоть. Было видно, где вошёл в него самострельный болт и где вышел, возбранив даже взвизгнуть.

      – Он ведь упряжной был, – всхлипнула Арела. – К людям добрый… Зачем?

      Кербога обнял её. Никчёмный, беспомощный, не способный никого защитить.

      Ненужный почин

      Ветер избегал отмерять ученикам непременные сроки орудья. Лихарь взял такой же обычай.

      – Стало быть, через седмицу в Линовище, – решил Пороша. – Сбегаем-ка до тех пор в Кутовую Воргу!

      Там жили верные люди, там ждал отдых в сытости и тепле. А лыжники они с Шагалой были из тех, кому сто вёрст не крюк.

      – Там до Шегардая с берега дострелить можно… – затосковал гнездарёнок. Он любил начертания земель и хорошо знал их.

      – Покаянную тебе, а не Шегардай! – оглянулся Пороша, тропивший путь.

      Держать ответ за орудье предстояло ему, а гулянки без дела и дозволения Лихарь вряд ли простит. Шагала поскучнел и притих.

      Ладно, в Кутовой Ворге тоже было на что посмотреть. У самого берега ярился, плевал свистящим паром кипун. Неосторожные льдины из белых становились сперва прозрачными, потом сквозистыми, наконец обращались в тонкое кружево, исчезали совсем. Такого кипуна в Чёрной Пятери не было, только за Дыхалицей, но тот к себе близко не подпускал. Булькал, буйствовал за широким кольцом очень ненадёжного льда. Шагала смотрел в бурую неспокойную маину, насмотреться не мог. Он никогда не видел столько открытой воды. Пороша – видел и помнил, хотя смутно. Он искал на берегу плоские камешки, бросал так, чтобы крутились, прыгая с волны на волну. Сперва получалось коряво. Пороша приноравливался, вспоминал.

      Здесь была дальняя заводь большого морца, называвшегося Воркун. Где-то вон в той стороне, далеко за овидью, за туманами и каменными стенами, на семидесяти семи островах раскинулся Шегардай… недосягаемый и желанный.

      Со стороны ближнего двора опасливо