Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Джим Батчер

с тем же выражением лица он смотрел, как я выбираюсь из машины и захлопываю за собой дверцу. Хендрикс тронул «кадиллак» с места и вырулил обратно на проезжую часть, бросив мне на прощание еще один угрожающий взгляд. Черт, мне и раньше приходилось заглядывать людям в душу. Такое не забывается. Но ни разу еще мне не доводилось сталкиваться с кем-то вроде этого, столь спокойным и контролирующим себя, – даже другие практикующие маги, с которыми я встречался взглядом, выглядели совсем иначе. Никто из них не воспринимал меня как столбик цифр, которые стоит сохранить для дальнейшего анализа.

      Я сунул руки в карманы плаща: ветер пронизывал до костей. Черт, напомнил я себе, я же чародей, имеющий дело с настоящей магией. Я не боюсь больших парней в больших машинах. Меня не запугать трупами, жизнь которых оборвана магией такой силы, что мне и не снилась. Нет, правда. Честно.

      Но дрожь при воспоминании об этих глазах долларового цвета, за которыми хоронилась холодная, почти бесстрастная душа, пробирала меня всю дорогу вверх по лестнице. Я вел себя глупо. Он поразил меня, и внезапная интимность этого заглядывания в душу застала меня врасплох и напугала. И все это, вместе взятое, заставило меня растеряться, угрожая ему, как перепуганный школьник. Марконе был хищником. Он буквально чуял мой запах. И если он решит, что я слабак, я не сомневался, его участливая улыбка и отеческое обращение исчезнут с той же легкостью, с какой появились.

      Ничего не скажешь, тухленькое первое впечатление.

      Тьфу, черт с ним. По крайней мере, я не опоздал на встречу с клиентом.

      Глава 4

      Когда я поднялся, Моника Безфамильная уже стояла у двери моего офиса и писала что-то на обороте записки, которую я, уходя, прилепил на дверь.

      Я подошел к ней, но она была слишком поглощена этим занятием, чтобы оглянуться. Симпатичная такая дама лет тридцати с лишним. Волосы пепельного цвета – некрашеные, решил я, отогнав от себя невольное жуткое воспоминание о волосах убитой женщины. Со вкусом подобранный и умело наложенный макияж, да и лицо – славное, дружелюбное, достаточно молодое и свежее, в меру округлое: как раз настолько, чтобы казаться женственным. Она была одета в длинную широкую юбку светло-светло-желтого цвета, из-под которой виднелись коричневые сапожки, и накрахмаленную белую рубашку, поверх которой она накинула дорогой на вид зеленый кардиган от весеннего холода. Нужно находиться в отличной форме, чтобы одеваться в такие цвета, и она в ней находилась. В общем, вид ее напоминал кого-то знакомого – то ли Аннетт Фьюничелло, то ли Барбару Биллингсли. Этакий обобщенный и стопроцентно американский.

      – Моника? – спросил я, изобразив на лице самую свою невинную и дружескую улыбку.

      Она вздрогнула и зажмурилась.

      – Ох… Вы, наверное, гм… Гарри?

      Я улыбнулся и протянул руку:

      – Гарри Дрезден, мэм. Это я и есть.

      Она пожала мне руку, чуть помедлив и не поднимая взгляда выше моей груди. Признаюсь, в тот момент я даже обрадовался тому, что имею дело с кем-то, не рискующим смотреть мне в глаза. Я пожал