Степная сага. Повести, рассказы, очерки. Валерий Латынин

Садись, садись. Завтрак – на столе. Зачем же ему остывать? Я кашки отцу сварила на молочке…

      Она села на край кровати и стала неторопливо кормить Якова Васильевича манной кашей, давая запивать топленым молоком.

      – Ты зачем его из ложки кормишь? – удивился Валентин. – Он же так вскоре вообще руки не сможет поднять. Давай-ка поднос. Ставь миску с кашей. Ложку бате в руку дай, и пусть упражняется…

      – Валечек! – опешила мать. – Дак он же перемажется кашей пуще малого дитя.

      – И пусть. Оботрется салфеткой. Если надо будет, полотенце намочим.

      – Сынок…

      Но Валентин решительно отстранил мать и занял ее место подле отца. Подал ему ложку, приговаривая:

      – Не ленись, Яков Васильевич. Будем считать это действо первым упражнением нашего комплекса твоей физической реабилитации. Согласен?

      – Попробую, – нерешительно ответил отец. – Руки не слухаются давно.

      Координация движений у него была явно нарушена. И, зачерпнув каши, он с трудом донес ложку до рта, опорожнил ее.

      – Ну вот видишь, вполне справляешься с данной процедурой сам! – подзадорил сын. – Лиха беда начало!

      Яков Васильевич еще несколько раз повторил манипуляции с ложкой. На губах и подбородке остались белые отметины от каши. Но он впервые после долгого перерыва ел самостоятельно и был удивлен и обрадован этим.

      – Кажись, могу еще и сам… Дай, сынок, запить.

      – Так и кружку бери с подноса сам.

      Кружка с топленым молоком оказалась неподъемной для ослабевшей руки старика. Она кренилась, дрожала, но никак не отрывалась от подноса.

      – Мам, дай нам еще одну кружку, – попросил Валентин.

      – Валечек, не мучил бы ты отца, – взмолилась Оксана Семёновна. – Негожий он уже для этих дел. Сам же понимаешь, что негожий…

      – Мама, дай нам пустую кружку!

      – Зараз, сынок. Возьми…

      Валентин перелил часть молока в пустую кружку и поставил ее на поднос. Предложил командирским голосом:

      – Дерзай, казак!

      Отец с трудом приподнял ее за ручку, с большим креном поднес к губам.

      – Помогай второй рукой. Пей, как из махотки пил на сенокосе. Помнишь?

      – Помню, – процедил отец, тяжело глотая жидкость. Капли молока расплескивались по губам, стекали в уголках рта. Но старик опорожнил кружку и плюхнул ее на поднос. – Хух, чижало!

      – Еще добавить?

      – Нет, будя. Зараз больше не осилю.

      – Ну, передохни. Через часик еще можно подзаправиться главным человеческим топливом. С рождения до смерти на нем держимся. Тут вся таблица Менделеева собрана. Малыши на ноги встают, и ты встанешь. На-ка, утрись. – Валентин протянул отцу полотенце.

      Яков Васильевич поелозил полотенцем по губам и подбородку, потер шею, лоб. Выдохнул облегченно:

      – Ажнык упрел.

      – Ешь – потей, работай – мерзни! – хохотнул Валентин, довольный результатом своего первого эксперимента. –