Первым делом. Сергей Тамбовский

соседи достались Лена и Оля, а Таня напротив оказалась.

      Если честно, мне ни одна из этих подруг не приглянулась так, чтобы подпрыгивать в воздух и бить в ладоши, но так-то на вид они все были достаточно привлекательными, а выделялась в лучшую сторону, конечно, виталикова Танечка, всё-таки есть художественный вкус у Виталика, есть. Мне досталось развлекать черненькую Олю. Для разгона выпили за знакомство – венгерский вермут был продегустирован и признан удовлетворительным.

      – А вы где работаете? – поинтересовалась русая Таня, она среди них самой разговорчивой оказалась.

      – Кто где, – взял я инициативу на себя, – про Виталика ты и так знаешь наверно, я в НИИРТе, Саша на Машзаводе, а Андрей на ГАЗе. А вы где?

      – А мы ещё нигде не работаем, потому что учимся, – весело защебетала Таня в ответ, – все трое в универе нашем.

      – На филфаке наверно? – предположил я.

      – Точно, как узнал?

      – Догадался… филфак это факультет невест, как говорит народная поговорка.

      – А факультет женихов тогда где? – задала логичный вопрос Оля.

      – Даже не знаю, – задумался я, – какой-нибудь физтех наверно… в политехе в пятом корпусе они сидят, там женщин совсем нет.

      Минут через пять разговор коснулся лагеря и того места, где он сейчас стоит.

      – А вы знаете, – спросил у девочек Виталий, – что на месте вашего лагеря пятьдесят лет назад было?

      – Лес наверно, – предположила Оля.

      – Ну лес-то конечно, но только подальше, а вот тютелька в тютельку на месте вашего забора тоже лагерь был, только не пионерский, а зэковский. Тут зона была, как местные старожилы говорят.

      – И что в это зоне было? – спросила любопытная Лена.

      – Около тысячи зэков…

      – А что это за слово-то означает, зэк?

      – Сокращение от Заключённый Каналармеец, – пояснил ей Виталя, – когда Беломоро-Балтийский канал строили, так там строителей назвали. А кроме зэков тут ещё была охрана с овчарками, ну и плюс обслуга, повара там разные с завхозами.

      – Это при Сталине что ли? – уточнила Оля.

      – Ага, при нём… стандартная норма еды на день была 800 грамм хлеба, каша три раза в день и суп в обед. Калорий впритык хватало, чтобы ноги не протянуть. Если норму перевыполняешь, давали усиленный паёк, но это редко кому везло, там такие нормы были, что хрена лысого их выполнишь. А если не выполняешь норму, злостно причём, это значит два и более дня подряд, то паёк урезается вдвое и на ночь в карцер определяют. Летом-то в этом карцере ничего ещё, жить можно, а вот зимой страшное дело, он не отапливался.

      – И откуда ты так хорошо это знаешь?– спросила Таня.

      – Родственник тут сидел, он и рассказал.

      Я уж не стал уточнять, чей родственник что тут делал в этом лагере, а попробовал переключить тему.

      – Давайте не будем о грустном, – предложил я, – давайте о весёлом.

      – Давайте, – быстро согласилась Оля, – развесели нас, Веничка.

      Мы уже давно и прочно на ты были. Ну чего, сам напросился, сказал