Развод. Ты предал семью. Анна Гур

Мартынов видит мой звериный оскал и ярость, которая по венам течет.

      – Мне нужно идти, – произношу грубовато.

      – Конечно, сынок. Иди-иди… Я все понимаю. Сам когда-то молодым да горячим был…

      Стул отодвигаю с резким скрежетом, и я разворачиваюсь. Иду на выход. Свой телефон цепляю из кармана пиджака.

      Прикидываю, насколько Мартынов может быть причастен, конечно, не ведясь на этот вброс. Делаю звонок начальнику службы безопасности.

      – Кадры с моей женой. Мне надо понять, кто эту подделку изготовил и откуда вброс.

      Даже мысли допустить не могу, что на кадрах может быть Сати…

      Имя Аббаса Багирова у меня вызывает всплеск дикой ярости, и я не хочу, чтобы хоть мимолетно, но пострадала Сати из-за вброса…

      – Киран, и что у нас по диверсии? У тебя информация есть?

      Переключаюсь с темы, чтобы хоть как-то мысли свои в другое русло направить, потому что стоит только мимоходом позволить себе на мгновение бросить взгляд на экран с фотографиями, как у меня все внутренности выкручивает.

      Только вот начальник моей службы безопасности почему-то молчит, а я выхожу на улицу и сажусь в тачку.

      – Есть, – наконец отвечает четко.

      Правда, нрав мой знает и знает, что головы полетят с плеч всех причастных.

      – Значит так. Я в офис подъеду. Не телефонный разговор. Заодно и спецов всех поднимай, чтобы к моему приезду вы уже знали, кто вбросил фейковые фото в сеть…

      Отключаюсь. Отбрасываю телефон, как ядовитую гадюку. Намеренно не хочу открывать и вглядываться, так как даже мысли подобной не допускаю.

      Тот, кто сделал эти снимки, явно новичок в деле, потому что ну никак не может моя Сатина быть хоть как-то связана с моим врагом.

      Перед глазами сразу же образ жены своей воскрешаю. В тот самый день, когда я пришел к ним в дом.

      Откровенно говоря, папашка моей жены проштрафился. Серьезно. Из-за него моя компания чуть не влетела на огромные суммы, и неустойка грозила фирмочке поставщика серьезная.

      Только вот мне написывать начали его адвокаты, отправляли слезные письма с просьбами от самого Селима, чтобы не отправлял несчастного в тюрьму, что больной он, что сердце не выдержит… Что после инфаркта и так далее…

      Захотел я лично пообщаться с проштрафившимся мужичком, чтобы не через третьих лиц, потому что при более детальной проверке выяснил, что мужик конкретно попутал, теневые схемы проворачивал и хотел мне не то сырье поставить, что позже привело бы к ужасающим последствиям. Могли люди пострадать. Невиновные.

      И это уже не про неустойку. Это уже про то, что обнародуй я это все и мужику грозил бы срок.

      Только придержал все тогда, захотел заглянуть в глаза, чтобы тот понял, с кем играть решил и что сошка слишком мелкая, чтобы против акулы идти.

      Пока слушал оправдательные сбивчивые речи в доме Исмаилова, уже подустал от червя, который извивался под ногами, пытаясь выбить для себя пощаду…

      Только никакое больное сердце не может оправдать откровенное желание нагреть руки на чужих деньгах и за счет чужих жизней. Не прокатит.

      Уже