Развод. Ты предал семью. Анна Гур

на выживание идет. Живым из этой канители выйдет один. Либо все, либо ничего. Либо пан, либо пропал. Миллиарды на кону и вопрос влияния.

      Ставки слишком высоки, а тендер, который маячит на горизонте, слишком важен.

      – Клыкастый ты, Усманов, не хотел бы я быть в ряду твоих врагов, – выговаривает Дмитрий Иванович Мартынов, мой новый контакт в самом верху, человек, от которого во многом также зависит и будущее.

      – Зачем же быть в моих врагах, когда можно числиться в друзьях? – ухмыляюсь, и Дмитрий Иванович вновь кивает.

      Всем видом показываю, что у нас с этим мужиком доверительные отношения и партнерство, которое сулит золотые горы. Но по факту это все показуха. Не по своей воле Мартынов ко мне на поклон пришел. Пришлось надавить, использовать рычаги давления. Мне нужен его завод. И он мне его на блюдечке отдавать, конечно, не станет, но в ближайшее полгода я прогну совет директоров и поставлю своих людей на местах. Эта сделка слишком важна и перспективы открывает не шуточные.

      В большом бизнесе так. Куш высок, но и ставки такие же. Можно стать королем или потерять все. На полутонах не играю.

      – Я рад, что мы друг друга понимаем, Усманов, – растягивает губы в подобие улыбки, отчего жирные щеки налезают на уши.

      Не люблю, когда мужик за собой не следит, себя в ежовых рукавах не держит.

      Мартынов разваливается в кресле передо мной, тянется к графину, наливает себе бесцветной.

      – Ну за бабки, Усманов. За большие бабки. И за свершения.

      Киваю. Но сам к гадости не притрагиваюсь, лишь рюмку поднимаю. Привык, что люди продаются и покупаются. Даже те, кто говорят о своей неподкупности. Вопрос лишь в цене.

      Всегда так думал. Но жизнь приятно удивила. Все же есть несколько человек, которое стали для меня ценностью.

      – Ну что, Усманов, отметим? – улыбается Мартынов. – У меня тут девочки, как на подбор. Все сделают. Только щелкни.

      Откидываюсь в кресле. Смотрю на Мартынова. Подмечаю золотое обручальное кольцо на толстом пальце.

      – Воздержусь, Дмитрий Иванович. Не люблю личное с деловым мешать.

      Прищуривается. Не нравится мой ответ. Может, надеялся, что я с моделькой-эскортницей какой уединюсь и он быстренько нащелкает компромат, который в нужный момент использует?

      Ну так. Опять мимо, Мартынов. Я грязь в дом не тащу. А то, что это все грязь, даже не вопрос.

      – Не хочешь, значит?! – говорит с каким-то укором, телефон в руке крутит, на экран посматривает, и в этом жесте я какую-то угрозу считываю.

      Будто на экране он просматривает новостную ленту, что ли…

      – Назар, Назар… все кутят, развлекаются, один ты брезгуешь левыми бабами или просто шифруешься, а, Усманов?! В нашем мире уважающий себя мужчина должен и жену иметь, ну и модельку какую, актрисульку, чтобы, так сказать, пиарила… для проформы так сказать… – ржет и огурцом закусывает.

      Прищуриваюсь и отвечаю совершенно серьезно, не ведусь на подобные шутки:

      – А что, если я жену-красавицу свою люблю и ей верен?!

      Мартынов глядит на меня внимательно. Приподнимает бровь в изумлении.

      – Даже