Развод. Ты предал семью. Анна Гур

в яркие очи собственного мужа, пытаюсь донести до него, что если сейчас он не даст мне этого сделать, то, в первую очередь, навредит нашей дочери.

      Секунды мчат со скоростью света, и Назар опускает взгляд на Алию, глядит на нее, и глаза моего мужа теплеют.

      Будто вновь вижу своего любимого, того, кого знаю… Ведь Назар… Тот Усманов, которого я знаю, любил меня до умопомрачения, всегда был на моей стороне, всегда являлся моим надежным тылом…

      Нашей семье завидовали. Когда мы с ним на мероприятия ходили, я чувствовала, как на мужа смотрят. С каким трепетом женщины, с каким почтением и уважением мужчины.

      Мне завидовали!

      Сразу вспоминаю, как в туалете нечаянно подслушала разговор двух светских львиц, когда еще только стала женой Назара.

      – Видала избранницу Усманова?

      – Боже… тихий ужас! Моль же! Ни кожи, ни рожи!

      – Да ладно вам, может, ни кожи, ни рожи, но в постели, поди, умеет то, что вам и не снилось… иначе бы не взяла его за то самое и не держала бы так, что он ни на кого не смотрит, кроме своей молоденькой жены…

      Ни на кого не смотрит…

      Никогда не смотрел. Я была в нем уверена, в себе уверена. Ведь не мог Усманов подумать, что я его предаю с его конкурентом, нам бы поговорить, но он… он будто оглох и ослеп, а в глазах – его ярость…

      Кажется, что убить меня хочет, разорвать на части… И я также ощущаю, как любовь моя в ненависть превращается, потому что он не поверил мне, даже шанса на объяснения не дал, поверил… всем… кроме меня…

      – Папочка… – подает голос Алия.

      Малышка очень привязана как ко мне, так и к отцу. Усманов не из тех отцов, которые детьми своими не занимаются. Он с ней и в чаепитие играл, и помню, как я хохотала, когда увидела огромного мужчину, склонившегося в три погибели, чтобы уместиться за игрушечным столиком, с розовой игрушечной чашечкой в огромной руке…

      Наша семья была счастливой…

      Была…

      А сейчас словно огромная бездна под ногами разверзлась, пропасть, которая отдаляет нас…

      – Да, родная моя… – отвечает малышке, и мое сердце сжимается, потому что этот Назар – он тот, кого я люблю, но стоит ему глаза поднять и на меня посмотреть, как я вижу миллиардера Усманова – чужого, отрешенного, холодного.

      Того, кого, оказывается, и не знаю…

      – У тебя двадцать минут, – выдает сухо, отпускает мой локоть и шаг в сторону делает, дорогу открывает, вновь становясь безразличным.

      Я ничего не отвечаю, беру дочку на руки и прохожу мимо собственного мужа. Мужчины, который за мгновения чужим стал.

      Возможно, если бы у нас был шанс поговорить, если бы мы могли обсудить все, что произошло, с глазу на глаз, но…

      Назар уничтожил все во мне, и теперь, когда я поднимаюсь в детскую, когда сажусь рядом со своей малышкой, когда начинаю читать ей книжку, я все думаю о том, что за ужас происходит в нашей жизни, как с этим справиться…

      Алия засыпает, а я наклоняюсь и целую ее в лобик, покатый, чистый, убираю шелковистые