Свет в августе. Деревушка. Осквернитель праха (сборник). Уильям Фолкнер

сказала женщина.

      – Сей момент. Я просто занес ей сдачу с пяти центов. – Он вышел. Официантка не шевелилась. Блондинка подошла к комоду и прислонилась к нему, глядя на ее опущенную голову.

      – Он тебе платит хоть? – спросила она.

      Официантка не шевелилась.

      – Да. Платит.

      Блондинка смотрела на нее, прислонясь к комоду, как перед этим Макс.

      – Ехать сюда из самого Мемфиса. Тащиться в такую даль, чтобы давать бесплатно.

      Официантка не шевелилась.

      – Максу же это не мешает.

      Блондинка смотрела на опущенную голову. Потом повернулась и отошла к двери.

      – Да уж, постарайся, чтоб не мешало, – сказала она. – Это дело недолговечное. Маленькие городишки долго такого не терпят. Я-то знаю. Сама в похожем выросла.

      С пестрой, дешевой коробкой в руках она сидела на кровати – сидела так же, как во время разговора с блондинкой. Только не блондинка, а Джо теперь смотрел на нее, прислонясь к комоду. Она засмеялась. Она смеялась, держа в мосластых руках размалеванную коробку. Джо наблюдал за ней. Наблюдал за тем, как она встает и, потупясь, проходит мимо него. Она вышла за дверь и позвала Макса по имени. Джо видел Макса только в ресторане – в шляпе и грязном фартуке. К тому же он вошел сейчас без сигареты. Он сунул Джо руку.

      – Как жизнь, Ромео?

      Джо пожал ему руку, еще не совсем понимая, кто это.

      – Меня зовут Джо Макихерн, – сказал он. Блондинка тоже пришла. Ее он тоже впервые видел вне ресторана. Он видел, как она вошла в комнату, наблюдал за ней, наблюдал за тем, как официантка открывает коробку. Она протянула ее вошедшим.

      – Джо мне подарил, – сказала она.

      Блондинка скользнула по коробке взглядом. Она даже не шевельнула рукой.

      – Спасибо, – сказала она. Мужчина тоже взглянул на коробку, не пошевелив рукой.

      – Так, так, так, – сказал он. – Смотри, как Рождество иногда затягивается. А, Ромео?

      Джо отодвинулся от комода. Он впервые попал в этот дом. Он смотрел на мужчину чуть озадаченно и примирительно, но без тревоги – наблюдал за его непроницаемым монашеским лицом. Но ничего не сказал. Сказала официантка:

      – Если не нравится, можешь не есть. – Он следил за Максом, следил за его лицом, слушая голос официантки – понурый голос: – Ни тебе… никому это не мешает… В свободное время…

      Он не смотрел ни на нее, ни на блондинку. Он следил за Максом – по-прежнему мирно и с недоумением, но без испуга. Теперь говорила блондинка; казалось, они говорят о нем и при нем, но на своем языке, зная, что ему не понять.

      – Пойдем, – сказала блондинка.

      – Мать моя, – сказал Макс. – Только я хотел поднести Ромео.

      – А он хочет? – спросила блондинка. Даже когда она обратилась к Джо, можно было подумать, что она еще разговаривает с Максом. – Хотите выпить?

      – Не мучай его неизвестностью, – помнишь, что было в тот раз? Скажи, что бесплатно.

      – Не знаю, –