Ребенок моего мужа. Мила Александровна Реброва

я и узнаю, что по документам записана как мать Медвежонка. Не знаю, как Амирхан всё это проделал, но я чувствовала от этого странное облегчение.

      Не хотелось бы, чтобы его мать пришла и смогла забрать его, когда я уже начала к нему привязываться.

      А ведь прошла всего пара дней с его появления в моей жизни. Что будет, если она появится, скажем, через полгода? Разве смогу я пережить такую утрату?

      Вон как малыш спит, прижавшись ко мне!

      – Положи его в люльку, зачем держать на руках? – словно прочтя мои мысли, говорит Амирхан.

      – Затем, что ему так уютнее, – раздражаюсь я от его слов и отношения. – И возвращаясь к своему вопросу, как ты собираешься вести себя при семье? Думаешь, твои родные оценят твое отношение к сыну? Ты ведь даже не смотришь на него!

      – Зачем мне на него смотреть? Он мелкий, крикливый…

      – Если будешь рассуждать так при своих родителях… – прерываю я его, не желая слушать тот бред, что он несет.

      – То что?

      – Они не оценят. Отцы так себя не ведут. По крайней мере нормальные, – не могу удержаться от того, чтобы уколоть его.

      – Я не намерен притворяться только для того, чтобы соответствовать общепринятым шаблонам. Вот когда он подрастет, я им займусь, а пока не вижу смысла. Он всё равно ничего не понимает, – бросает он на спящего ребенка взгляд.

      – Это тебе так кажется, – не соглашаюсь я.

      – Правда? Думаешь, он проявляет к тебе чувство привязанности? Он просто тянется к тому, кто накормит его и сменит подгузник. Всё в этом мире строится на эгоизме, Сафия, так что не нужно обманываться.

      Я закрываю уже открытый для ответа рот, слишком задетая его словами. Я понимала, что он несет бред, но всё же… Это было обидно.

      – И не надо смотреть так, словно я задавил твоего щенка, – фыркает бессердечный. – Просто веди себя как мать моего ребенка, и у нас не будет никаких проблем. Ты ведь помнишь, что у нас не принято сюсюкаться с детьми на глазах у старших? – спрашивает он и, дождавшись моего кивка, продолжает: – Так что, как видишь, проблем с моим отцовством не возникает.

      – А как насчет того, что ты не сказал им о наличии у нас ребенка? Как они отреагируют на это? – не сдаюсь я, хотя вижу, что Амирхан всем своим видом дает понять: тема закрыта.

      – Нормально отреагируют. Увидят этого мопса, и им будет уже не до упреков, – закатывает он раздраженно глаза.

      – Мо… Мопса? – заикаюсь я от возмущения.

      – Ну жирдяя, если тебе от этого легче, надо бы, кстати, проверить его. Разве дети должны быть такими толстыми? – оглядывает он моего бедного Медвежонка. – Надо бы посадить его на диету.

      – Сам ты толстый! – злюсь я на столь неприятный комментарий. – Дети должны быть толстыми! В этом вся их прелесть!

      Это же надо до такого додуматься!

      – Странное представление о прелести, – смотрит он так, словно я сказала несусветную глупость. – В любом случае родители и бабушка будут только рады наличию внука.

      По прилете нас встречает старший деверь, такой же серьезный и молчаливый, как Амирхан. Я вообще не понимаю, как в такой милой и общительной семье могли родиться