Греховное лето. Владимир Янсюкевич

останавливается у портрета.

      Певчина. Чем Юрик так рассмешил вас, Матвей Ильич?

      Рублевский. Ваш Юрик отменный весельчак. Рассказал такой анекдот… (Опять смеётся).

      Певчина. Анекдот? Интересно…

      Рублевский. Я бы рад, но не могу себе позволить. Анекдотец не для дамских ушей.

      Певчина. Юрик…

      Жаров (поправляет). Шарик. (Садится за стол).

      Певчина. Юра, не замечала за тобой пошлостей.

      Жаров. Ориентируюсь на слушателя.

      Рублевский. Да, Танечка, интересный малый ваш Юрик… А вы в своё время променяли его на Витюшу. Неосмотрительно.

      Певчина. Матвей Ильич, ваша осведомлённость меня поражает.

      Рублевский. Уметь надо, Танечка. (Берёт Певчину под руку). Позвольте на два слова.

      Рассмотрев портрет, Марина садится за стол рядом с Жаровым. Певчина и Рублевский отходят в сторону. Певчина закуривает.

      Марина. Ой, мясо! Так есть хочется! (Накладывает в тарелку). И налейте мне чего-нибудь.

      Жаров. «Шампанского», водки?

      Марина. Ой, давайте водки, пока Рублик не видит.

      Жаров. Марина, а вы действительно та… кем представились?

      Марина. Хотите меня?

      Жаров (смутился). Я не поэтому спросил…

      Марина. С вас дорого не возьму. Вы, главное, не стесняйтесь. Ведь это так естественно. А вы в нашем театре выступаете?

      Жаров. Да… то есть…

      Марина. Клёво! Обожаю театр! Приду как-нибудь посмотреть. Можно?

      Жаров. Конечно… приходите.

      Жаров и Марина чокаются и принимаются закусывать.

      Рублевский. Так вот, Танечка… Приготовьтесь выслушать неприятное.

      Певчина. Что?..

      Рублевский. Только без паники, пожалуйста. Я же говорил, пока я жив, ничего не бойтесь.

      Певчина. Что случилось?

      Рублевский. Я изучил некоторые бумаги, оставшиеся от Витюши… и должен сообщить, что ваш дом оценен в десять миллионов долларов и… заложен.

      Певчина. Как заложен? Почему? Кто это сделал?

      Рублевский. Витюша.

      Певчина. Какое он имел право?! Дом записан на меня! Я собственник! У меня есть бумаги.

      Рублевский. И у меня есть бумага, в которой чёрным по белому написано, что дом передан в залог с вашего согласия. Для частичного погашения Витюшиных долгов.

      Певчина. Но этого не может быть!

      Рублевский (достаёт бумагу). Ваша подпись?

      Певчина (разглядывает бумагу). Моя… но как? Когда?

      Рублевский. Это уже детали.

      Певчина. Я ничего такого не подписывала! Не помню!

      Рублевский. Отчуждение состоится завтра, в двенадцать часов. Судебные приставы оповещены.

      Певчина. Вы хотите сказать, этот дом..?

      Рублевский. Внесёте в нашу кассу десять миллионов, завтра до двенадцати, и дом опять ваш.

      Певчина. Но…

      Рублевский. Не падайте духом. У меня есть