Альманах современной русской прозы и поэзии «Литературные встречи» №1. Коллектив авторов

звать Макс, не без прибабахов, но кто сейчас без? А то, что ты видишь сейчас, – это да, это действительно странно. А было так: сижу я как-то на крылечке и думаю, как мне свести концы с концами, – сам понимаешь, здесь у нас не Мекка туризма, а просить друзей время от времени пожить у меня в гостинице не совсем то, что надо для бизнеса. Впрочем, я их и просила иногда пожить – просто чтобы гостиница не скучала, но без оплаты. То есть ни я им не платила, ни они мне. И вот сижу я на крылечке, рассматриваю упитанного кролика в цилиндре, что бесплатно живёт на вывеске, и вдруг вижу щенка: белый такой, лохматый, хромает себе мимо и на меня искоса поглядывает – типа он такой гордый и ничего просить не станет, хотя жрать хочется так, что аж переночевать негде. Ну что же, думаю, всё равно такой постоялец лучше, чем никакого; посвистела ему – мол, заходи, вытирай лапы и давай начинай отъедаться, а то на твои кости смотреть жёстко. То есть приютила я его, можно сказать, от безысходности. И знаешь, как-то сразу веселее стало, вроде как я при деле уже. Совсем же весело стало дня через три, ближе к вечеру, когда к нему гости пришли – ещё три таких же тощих-лохматых, а с ними, представь, суровая такая дама из коренных народов Севера, сплошь в меху и с трубкой, похоже тоже из меха. Молча вошла, молча прошла на кухню и на кухне тоже чуть ли не целый час молчала. На все мои «здрасьте-чем-могу-помочь» – ноль внимания, фунт презрения. Выкурила две свои меховые трубки, всё это время не отрывая взгляда от противоположной стены. Я тоже успела эту стену рассмотреть подробно – всё пыталась понять, что в ней такого интересного. А потом повернулась ко мне и хмуро так: «Я Утренняя Заря».

      Ну, я слегка так опешила – как-то мало похожа была меховая дама на юную Эос с пурпурными перстами. Вот тут дама ухмыльнулась – мол, что, не похожа? – и сразу стала похожа. А дальше дама выдала монолог, серьёзно расширивший мои знания об окружающем мире – настолько, что я уже к психиатру хотела идти, чтобы он его обратно сузил. Но сдержалась как-то.

      «Я Утренняя Заря, – говорит. – Это не индейское погонялово, девочка, это – моя работа, пропади она пропадом! А эти лохматые оболтусы – мои утренние туманы. То есть по утрам они самые что ни на есть туманы. А всё остальное время перебиваются в тех образах, какие им больше нравятся, предпочитая вот эти, лохматые. На днях этот вот разгильдяй Восток покалечил лапу – с ними такого почти не случается, но иногда бывает. Они же любопытные, туманы, везде свой нос суют, где только можно и особенно где нельзя. А когда они поранятся, им главное – покой и жратвы побольше. Впрочем, как и всем, наверное. Так что мы теперь твои должники. А в долгу мы оставаться не любим. Вернее, я не люблю – этим оболтусам всё равно: они считают, что раз они такие замечательные, то это им все должны по жизни. Возможно, они правы, но всё же я – твой должник. И долг будет оплачен. Хочешь мудрого совета?»

      Ну ещё бы я не хотела! Вот тогда мы и договорились с Утренней Зарёй, что она составит мне протекцию. Не понимаешь? Гляди, если Заря по утрам работает Зарёй, а всё остальное время как-то перебивается в своём