Альманах современной русской прозы и поэзии «Литературные встречи» №1. Коллектив авторов

в вечность, ходили поезда. Точнее, поезд: локомотив и два вагона – даже не знаю, для чего был предназначен второй вагон, все три путешественника на край света вполне разместились бы в одном купе первого. И конечно, добрый кусок пути путешественники строили предположения о таинственном содержимом второго вагона. Причём с каждой верстой, отдалявшей нас от безопасных благ цивилизации, содержимое вагона становилось всё более загадочным и опасным. Хорошо, что дорога оказалась недолгой и мы не успели как следует напугать друг друга. Правда, в самом конце пути выяснилось, что путешественник здесь только я и мои попутчики только выглядели пришельцами из далёких стран – на деле они были вполне себе местными жителями.

      Во-вторых, в городке оказалась гостиница, при этом всего одна, что автоматически делало её лучшей в городе. Но ведь будь гостиниц в городке хоть на одну меньше – и где бы я ночевал?!

      В-третьих, наконец, в гостинице оказалась одна чертовски обаятельная хозяйка и масса свободных мест. То есть вообще все места были свободными. Как объясняла хозяйка, «не сезон». С ума сойти, оказывается, здесь бывает «сезон»! Вероятно, в город слетаются штук пять, а то и шесть туристов и в городе становится не протолкнуться. Мы немного посудачили с хозяйкой о проблемах больших, человек на триста, городов, и как там трудно обитать – эти вечные толпы, страшные давки в очередях и ужасные пробки на дорогах, – и как спокойно и счастливо можно жить вот здесь, в этом дивном городе вообще и в этой гостинице в частности, – и я, спокойный и счастливый, как вообще, так и в частности, пошёл занимать свой номер, а хозяйка направилась, вероятно, готовить обещанный приз.

      Однако не тут-то было. Сразу занять номер мне не удалось. Стрелки большей части часов как раз дошли до какой-то известной им одним круглой цифры, и мир вздрогнул. Сначала дружно вступили напольные гиганты с фортепианными и духовыми партиями. Парой тактов позже подтянулись часы настенные – преимущественно струнные. Через промежуток времени – достаточный, чтобы неторопливо произнести фразу «Охренеть можно», – мы с хозяйкой погрузились в атмосферу Большого Симфонического Оркестра – все три слова с большой буквы. Часы воспроизводили «Венгерский танец» Брамса, и делали это с душой и венгерским темпераментом. Я остановился, так и не дойдя до лестницы с зеркальными ступенями, что вела на второй – он же последний – этаж, и некоторое время ошалело оглядывался, по-моему даже облизывался, не знаю почему. Часы играли здорово, особенно те, что отвечали за партию струнных инструментов. Я понял, что напрасно в моём детстве родители не заставили меня научиться играть на чём-нибудь изысканно-струнном либо огненно-медном: ощущения человека, оказавшегося внутри симфонического оркестра, были непередаваемы.

      – Вам понравилось? Правда же очень красиво?

      Голос хозяйки, вернувший меня в реальный мир, сочился мёдом, но в глазах, не могущих принадлежать к реальному миру, плясали чертенята.

      – Мр-мр-мр…

      Я уже почти пришёл в себя и оглядывался по сторонам взором ещё диковатым, но уже вполне осмысленным.

      – Да уж! И много мелодий они знают? Репертуар,