Ахиллесова пята. Тоска Фэнтези

плоть душила её. Так, не для того, чтобы убить – попугать.

      – Долго играть в молчанку будем? – Надя пыталась проглотить ком в горле, но он настойчиво оставался на своём месте.

      Под тяжелым одеялом, помнящим умирающее тело, было не согреться. На небе светила круглая луна, полнолуние добавляло в эту полудрёму-полуявь детского, искреннего ужаса. Надя храбрилась. Раз во рту есть привкус крови от закушенной щеки значит она ещё жива. Пока жива.

      – Помнишь, как тебе говорили, что мы похожи, пока ты не пропала? – бабушка говорила с ней, не раскрывая рта. – Помнишь, как ты морщила нос, решая задачку по арифметике? Прямо как я, когда вязала в кресле в углу. А когда ты захотела самокат? Кто, единственная, в семье поддержала тебя. Разве плохо будет, если нас ещё что-нибудь вместе свяжет?

      – Я упала и разбила нос. Теперь у меня горбинка на нём. Мама была во всём права.

      – Мама, – беззвучно хмыкнула бабушка. – Мама теперь тебе не поможет.

      Кисти рук Нади немели, она терла их друг от друга, а в голове мелькали диагнозы. Инсульт, инфаркт, стенокардия, кровоизлияние, рак. Она потеряет контроль над своим телом, но что хуже над своими мыслями. Её личность сотрётся, как она стёрлась у бабушки.

      Надя уткнулась в подушку и заплакала.

      Терапевт, кардиолог, невролог. Сначала были длинные коридоры, набитые чихающими и сморкающимися стариками, затем они сменились на аккуратные лобби с приветливыми администраторами за стойкой. Мама брала горсть маленьких разноцветных леденцов из прозрачной чаши и рассасывала их по одному, пока Надя была на приеме.

      – Здорова, – очередной врач, чьи лица она не запоминала, шлёпал печатью и ставил закорючку в карточке. Надя сидела, уткнувшись в пол, и могла отличить одного доктора от другого лишь по цвету паркета.

      Она забирала бумажку, которую дома мама отправляла в прозрачный файл к стопке таких же.

      Глава 3

      Спустя четыре года после смерти бабушки утро также начиналось с белой шайбы, потом шипучки и затем красных капсул. К ним добавились регулярные диспансеризации, но даже они уже не избавляли Надю от ощущения нависающей смерти. Уже не бабушкиной, а своей.

      Тело являлось гнилой прослойкой между ей самой, настоящей Надей и всем остальным. Оно жило своей жизнью, преподнося каждый день новые сюрпризы. Так Надя и жила: были мысли, были чувства, был внешний мир, но также существовало больное нечто, неконтролируемое, желающее в любую секунду её убить.

      К счастью, мама всегда была рядом.

      Крошечный промежуток по утрам, когда тело уже проснулось, а голова ещё нет, был лучшим периодом дня. Надя чувствовала каждую мышцу своего расслабленного, теплого тела, в котором ничего не болело. На душе было легко, спокойно и хорошо. Потом просыпался мозг. Он начинал сканировать каждую клеточку тела и шуметь как старый компьютер. Сквозь шум пробивались тревожные мысли и страхи. Надя стискивала челюсти и поднималась с постели. К моменту, когда кровать была заправлена, боль была повсюду.

      – Посмотри, что у меня там?

      Мама