Мёд мудрости. Сергей Зацаринный

присмотром ханских тамгачи – сборщиков пошлин, на берег выгружали драгоценные искристые меха, достойные самых знатных особ, охотничьих птиц – мечту султанов и королей. Под надёжной охраной вели белокурых красавиц с глазами цвета бирюзы, подобных райским гуриям. Туда приходил строительный лес, дрова, выделанные булгарскими умельцами знаменитые кожи, славившиеся по всей Персии и Леванту вплоть до самого Египта. Самое главное – хлеб. Лучшая в мире пшеница, выросшая на тучных степных нивах.

      Только Чёрную улицу от всего этого златокипящего шума и изобилия отделяли заросли карагача и вербы. Здесь всегда было тихо.

      На самой Булгарской пристани жаркое время тоже ещё не настало. Лёд на реке только недавно растаял, и большая вода с верховьев придёт не раньше, чем через месяц. Там, в мордовских и булгарских лесах ещё только собираются караваны, сбиваются плоты. Сюда их ждать только в начале лета.

      Чёрная улица в этот ранний час была погружена в сон. Только телеги водовозов нарушали гулкую предутреннюю тишину на спуске к реке. Но их двор был в самом конце, да ещё отгораживался от улицы густой изгородью из кустарника, так что покоя в этом спящем царстве их хозяйственная суета не нарушала.

      Привратник, узнав наиба, сразу заметался, но тот махнул рукой, чтобы не суетился и слез с коня. На обширном дворе не было никого. Ещё пахло прошлогодними палыми листьями, но вдоль ограды уже зеленела высокая трава. Большой дом с верандами ещё, как будто спал. Ночи пока прохладные и летнюю кухню не топили. Ковров в беседке тоже не было. Рано. Только в конце двора мерцал огонёк и несколько теней маячили у двери в дом собраний, где у водовозов была мечеть.

      Там и нашли свежего, видно давно проснувшегося Илгизара. Всё-таки был он здесь навроде муллы и сейчас собирался призвать тех своих прихожан, что ещё не разъехались на утренний намаз.

      Среди тех, у кого не случилось дел в столь ранний час был старшина водовозов. Должность такая, что с начальством нужно ладить, потому он, едва признав наиба, бросился тому навстречу, перехватив, едва не на середине двора.

      – Какая честь! Гость нежданный, но всегда желанный! Эй! Быстро несите праздничную посуду!

      – Я проездом. Да и тороплюсь. Так что, спасибо, Бурангул, за угощение, но некогда!

      – Не сомневаюсь, что у светлейшего наиба, есть дела поважнее, чем беседа с простыми возчиками кувшинов, – ни на пёрышко не смутился староста. – Но, побывать во дворе водовозов и не выпить стакан воды – дело неслыханное!

      – Если только стакан, – засмеялся Злат, оценив сладкоречивое «светлейший».

      – Тем более, ты не один, – ковал железо, пока горячо Бурнагул. – Если у помощника самого эмира Сарая день уже наполнен делами, как небо звёздами, то почтенному Бахраму спешить в столь ранний час совсем некуда. И он может не спеша вкусить наших угощений. Глядишь и будет почаще заглядывать в эту скромную обитель. Мы всегда рады послушать самого искусного сказочника