Мёд мудрости. Сергей Зацаринный

где за глиняной стеной раскинулись лохматые карагачи. Во двор он уже спрыгнул с дерева.

      Илгизар со сторожем давно притихли и настороженно ожидали его возвращения. Сотник не скрывал торжества:

      – Призраки твои, по всему видно, были во плоти, – кивнул он изнывавшему от любопытства сторожу. – Сколько, говоришь их было? Три? И ростом в два человека? Всё, как ты рассказываешь. Там были три человека. На ходулях. Думаю, если окрест хорошо пошарить, лучше с собачкой, то, и волчий помёт можно найти. Ещё не засохший с ночи. Ты же говорил, что пёсик твой до смерти испугался и удрал? Очень на волков похоже. Да и вой ты слышал.

      Илгизару не терпелось услышать остальное:

      – На дереве что нашёл?

      – А что там можно найти? След от шеста. Положили длинный шест и вытянули вашего покойничка со двора, как на колодезном журавле. Кора местами ободрана. Недавно совсем. Залазили – слазили. Ишак с ними был. Он не человек, хоть и обмотали копыта тряпками, а лёгкий след кое-где остался.

      – Вот и не стало сказки, – то ли с грустью, то ли с усмешкой отозвался Бахрам.

      – Это уже твоя забота, – протестующе поднял ладонь Злат. – Мне теперь без сказки никак нельзя. Я же эмиру обещал. Жёны его, поди, совсем истомились. Тем паче, что сегодня Итлара ждали, а он, возьми, да не приди. Яств, небось, наготовили… Да ты глянь в нашу корзинку, что Илгизару утром прислали. Мы вчетвером наелись досыта. А вино? Я, как откупоривал, печать глянул. Ромейское, с самого Царьграда. Это тебе не то, что кораблями возят Бакинским морем. В кувшинах в рост человеческий. Это вино дорогое, для дорогих гостей. А ты – не стало сказки… И думать не моги. Вынь и положь.

      Чтобы подкрепить свои слова наиб стал наливать в ковшики из эмирского кувшинчика. Бахраму тоже налил:

      – Хватит китайскую траву дуть. Вино, поди, с самого Афона, святой горы.

      Сказочник на ковшик даже не глянул, невозмутимо попивая чай:

      – Меня этим добром часто угощают. По всяким домам приходится бывать. И кипрским, которое франки называют королевским, и ромейским со смолой, и из заветных дедовских подвалов с Кавказа, выжатого из старых лоз, а потом выдержанного полвека в подвалах. Мне не в диковинку. Пейте. Я уж лучше чай. Нет лучше напитка для сказочника.

      Увидев, что Илгизар заколебался после этих слов, Злат решительно сунул юноше ковшик в руку.

      – Чего уши развесил? Думаешь Бахрам сразу стал таким благочестивым? В твои годы, наверное, не такими чашами пил. Все мудрецы пили. «Запрет вина – закон, считающийся с тем, кем пьется, и когда, и много ли, и с кем. когда соблюдены все эти оговорки, пить – признак мудрости, а не порок совсем,» – закончил он по-персидски, – Ты, Илгизар, переведи Итлару про что это. Хороший стих. Переведи и выпьем.

      Так и сделали. Злат с наслаждением разломил пирожок:

      – Да-а. На базаре такой не купишь. Свои листочки с рассказами сторожа отдай Бахраму. Он из них такую сказочку сделает –