Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца. Вячеслав Дегтяренко

накрыли богатый стол: запечённая картошка, сало, домашний хлеб с рыбой в качестве начинки, пироги с ягодами, квашеная капуста с клюквой. Нашлась и большая бутылка мутного спирта. Весть о Васе и его сопровождающем быстро облетела округу. Постепенно стали сходиться дружки, девушки, старшее поколение – человек под сто. Всё это переросло в длительное застолье. Среди гостей оказался и сельский диск-жокей, который пригласил молодёжь на танцы в клуб. Необычно танцевать в полевой форме, да ещё среди одних девчонок. Парни крутили музыку, пили спирт, курили папиросы и выясняли между собой отношения. Потом меня пригласили в баню «по-чёрному» – это когда дым идёт вовнутрь. Стены бани, потолок, пол, лавки оказались сильно закопчены сажей, и мне подумалось, что здесь готовят барбекю из человеческих тел. Уже поздней ночью мы плавали на лодке в лунной темноте по тонкому льду Кен-Озера, которое, по замыслам Васи, должно было в скором времени превратиться в Диснейлэнд.

      Поразил уклад жизни, точнее, контраст с ранее виденным: питьевая вода из озера, хлеб с рыбной начинкой, отсутствие денежных средств в обращении, некое подобие натурального хозяйства. Утром я чудом успел на единственный в здешних краях автобус (следующий был через три дня). Попутчиком выступал Васин друг, который вызвался показать мне Плесецк. Экскурсия вышла непродолжительной из-за холода и размеров городка. По окончании он пригласил меня к родичам, которые проживали в деревянной покосившейся многоэтажке. Я так и не понял причину их застолья. То ли встреча гостя, то ли крестины, а может, и всё вместе. Уезжал из Плесецка с двумя ведрами клюквы (для себя и для мамы московского друга).

      В Ростове поначалу проживал в общежитии интернатуры, но из-за нарушения распорядка дня меня выселили. Начальник интернатуры, полковник Дудка, во время утреннего обхода территории обнаружил в моей прикроватной тумбочке продукты и написал на меня докладную в часть, мол, я «грубый нарушитель воинской дисциплины». Представляю, как это письмо будет комментировать мой комбат в Чечне.

      Переехал к другу-травматологу из медицинского батальона в двухкомнатную квартиру неподалёку от госпиталя. Делим кров на двоих и вместе готовим еду.

      Ежемесячно езжу в Ханкалу, так как начальник штаба опасается за меня. Выискал приказ, согласно которому я не могу отсутствовать в части свыше одного месяца. Кроме того, я познакомился со своим преемником, который приехал из Смоленска. Впечатление он на меня не произвёл. Тихий алкоголик. За два дня только и предложений, что выпить за знакомство… Как потом выяснилось – он страдает «алкогольным энурезом».

      Сегодня воскресенье, но дыхание работы не оставляет меня. Сколько ни работаю, всегда что-то остаётся. То ли система такая в армии, то ли местная специфика. Но мне нравится, так как сделанное оставляет после себя следы. Сейчас оформляю посмертную экспертизу на молодого лейтенантa, выпрыгнувшего с пятого этажа. Комиссионно нашли у него шизофрению, и его вдова должна