Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца. Вячеслав Дегтяренко

лагерю будешь, как червь дождевой!

      В подтверждение своих слов начфин поднёс холодное лезвие охотничьего ножа, пахнущее недавно разрезанной колбасой, ко лбу солдата, придерживая его чубчик другой рукой. Кокур, испугавшись, дёрнулся назад, оставив в дрогнувших от неожиданности руках старшего лейтенанта волосы и кожу.

      В два часа ночи ко мне постучали. Не спеша, снимая с предохранителя пистолет, я подошёл к двери, обитой бронежилетами и шинельной тканью.

      – Кто там?

      – Это я, водитель комбата. Товарищ капитан, командир приказал привезти вас в лагерь, требуется ваша помощь.

      – А начальник аптеки что, не справится? Он ведь сегодня дежурит.

      – Нет, говорит, что без вас не может.

      – Ладно, через пять минут буду в машине.

      Прибыв в лагерь, я обнаружил Кокура, лежащего на носилках, в медицинском пункте батальона. В локтевой вене стояла капельная система, голова перебинтована толстым слоем марли, повязка пропитана кровью.

      – Что случилось?

      – Да начфин бойцу скальп снял! – ответил начальник аптеки. – У него модный чубчик был. Вот он и резанул по нему. В итоге ни волос, ни кожи, – только дырка до кости.

      – Срежьте немедленно повязку!

      Под ней белела лобная кость размером с советский металлический рубль. Края раны кровоточили, а в глазах у видавшего виды солдата застыл страх.

      – Может, пришьём что-нибудь на это место, Вячеслав Иванович? – спросил начальник аптеки. – Начфин обещал все затраты на лечение оплатить.

      – Пусть оплатит сначала себе адвоката. Кожу со лба искали?

      – Дак не помнит он, куда её выбросил. Пьяный, не поднять. Я с фонариком всё обегал, но там грязь, может, и затоптали.

      – А что пришивать-то собрались, Андрей Владимирович?

      – Ну, снимем с попы или спины заплатку и пришьем!

      – Эх, товарищ старший прапорщик, поздно здесь шить. Да и не наше это теперь дело. Надо в медбат везти, но боюсь, что и там не возьмутся.

      – Командир сказал, чтобы на месте лечили!

      – Я ему завтра сам всё объясню. Обработайте перекисью, наложите повязку, пусть капается, антибиотик дайте, из того, что у нас есть, обезбольте, утром отвезём.

      Перед отправкой в Россию начфин заплатил Кокуру, чтобы тот написал объяснительную: «Шёл, мол, ночью по автопарку, поскользнулся, шапка слетела, упал, ударившись головой о кусок острого металла, торчащего из-под земли…» Он и написал. И больше в Чечне его не видели. Они вместе с Сергеевым улетали на медбатовской вертушке из Ханкалы, по-разному изменившей их судьбы и здоровье. А начфин вскоре пошёл на повышение в полковую финансовую службу. Но там его скоропостижно настигла рука прокурора за хищения в особо крупных размерах.

      Показной суд

      В армии любят судить. Для обслуживания этого процесса создана военная прокуратура. Один из коллег, поработав гинекологом пару лет в Ханкале, заочно закончил юридический и перешёл служить в подполковники юстиции.

      Иногда