Золотая рыба. Татьяна Чекасина

на пирсе, ножи не за голенищами, а в руках. Потрошат рыбу. Клеёнчатые фартуки у некоторых до пола. Колпаки, как у той, – надо лбами.

      – Фу, как много кишок, – хмурая Сандра.

      Одна мокрая лента везёт рыбу, другая, двигаясь внизу, отволакивает куда-то требуху. Те, кто у конвейера, выглядят жутковато, будто фабрика смерти.

      Во дворе Сандра с отвращением:

      – Ты когда-нибудь чистила рыбу?

      – И немало! Но мне это, ох, как не нравится, – улыбка, будто они говорят о ресторане на великолепном корабле…

      Одинаковые интонации, а подруга непонятная. Такой не была в дороге, у окон вагона…

      «Укладка», – значится на первом этаже над входом.

      – Гляди! Вон где режут! – таинственный шёпот: агрегат делит рыбу (в ней нет внутренностей) на одинаковые фрагменты.

      Опять длинный прилавок, вдоль которого едут на транспортёре кусочки рыбы на уровне рук. На верхнем – по воде, немного толпясь, новенькие баночки.

      Во дворе публика.

      Уважительный шепот:

      – Директор завода!

      Немолодая дама в официальном костюме:

      – Кто на разделку – влево, кто на укладку – вправо.

      – Мы на укладку! – выкрик Насти.

      Её инициатива проникнуть в «смотровую кабину», откуда видна неприятная «разделка». И выбор падает на укладку. И они теперь укладчицы. Желающих потрошить рыбу довольно много.

      «Кто влево пойдёт… Кто вправо…»

      Сандра в толпе у ворот рыбного предприятия. Вокруг – океан… А у этого берега гниют водоросли и рыба, запутавшаяся в них. Вонь гнилья и ветерок; опьяняет, будто колдовской напиток, рождая сон наяву.

      Не Сандра она, Саша, демократичная, глуповатая, индивидуальное потеряно. Только бы не потерять Настю! Удивительный вывод, хотя именно эта её напарница более правильно видит мир. И, наверное, так давно: в дороге, в Екатериненке, где контора, склад, баня, жилые деревянные домики летнего типа и танцплощадка – не территория отдыха, за которую его приняла романтическая Сандра. Это – пересылка. Настя правильней понимает обстановку: «Тут капитальней, чем на пересылке».

      Какое-то бранное «пересылка» молвит легко, без подготовки, не думая, а ведь оно в одном ряду: тюрьма, этап… Так легко обронить – «пересылка» не могла бы другая. Ни Рита, ни Валя, ни, тем более, Галя верующая. Настя немного недоразвитая? До этого вояжа никогда не общалась Сандра с такими людьми. В сравнении с Настей, у Веруньки – ума палата. И её бы удивило это не ходовое название, которое рядом с другим – «каторга».

      Что-то оборвалось с вопросиком: «Кто на разделку, кто на укладку?» Не ответишь: а никуда! И в этом кульбит. Один за другим с того момента, когда она, никогда не видящая в упор объявлений на улице, читает: «Приглашение на работу… с оплатой проезда»… И «в конторе по найму» подписывает договор, и далее не думает об этом документе! Манит дальняя дорога впервые без родителей.

      В Екатериненке буйная яркая зелень, а вечером – южные звёзды, необыкновенный морской тёплый ветер с океана… Цветущий край.

      Домики, типа сарай, где туалет во дворе,