Ковка стали. Книга 1. Геннадий Раков

мальчик, вон туда в уголок. Мы с твоей мамой поговорим.

      В кабинете было тепло и светло. Я тоже разделся. Мама присела за первую парту.

      – Мария Алексеевна, что вы, право, как ученица, садитесь рядом, – он поднёс стул. – Вот так. Я был поражён вашим рисунком. Чувствуется рука мастера. Одним простым карандашом. Так прекрасно… Где вы учились? Честно скажу – сам так не могу. Дочка, собачка, природа – всё идеально, живо…

      – Где училась? Нигде. Где уж там, раньше лучше рисовала. До войны в Алма-Ате ходила в кружок рисования. Первые места на выставках занимала. В войну закончила девять классов, выучилась на радиста. Отправили на войну. После войны родила дочь, сына… С Колымы (туда нас перебросили после войны с эскадрильей) направили вот сюда. Десятый класс не успела закончить. Вот и вся моя учёба.

      – Небогато. Я тоже в Москве окончил детскую художественную школу. Увлёкся звёздами. Выучился на астронома. Потом… Ну, словом, как у многих – сослали сюда. Три года ещё здесь буду. Женился здесь на красавице, Тамаре Жарковой, дочь родили. Может, и дольше бы здесь пожил, да умерла моя Тамара полгода назад. Что мне здесь делать? Уедем с дочерью домой. Там квартира… Да что это я? О другом хотел поговорить с вами. Вам нет и тридцати. Со следующего года мы откроем школу рабочей молодёжи. Есть ещё с десяток желающих учиться. Вы её окончите, получите аттестат. Поступите в институт в Кемерово или Новосибирске, на заочное отделение. Как поступите, я с директором школы договорюсь, он вас примет преподавателем. Будете деток учить рисовать.

      – Но… – мама хотела что-то сказать, он, не обращая внимания, продолжил:

      – Погодите, сессии по десять дней, два раза в год. Пять лет пролетят быстро. Получите высшее образование. Отправим вас на повышение в академию художеств. Словом, жизнь наладится, разовьёте свой талант. Меня замените.

      – Постойте, постойте, Михаил Иванович, вы за меня уже всё рассказали. А семья, дети, работа?

      – Никуда они от вас не денутся, уверяю. Давайте начнём с аттестата о десятилетнем образовании.

      – О десятилетке сама думала. Негде было учиться после войны.

      – Видите, вот и хорошо. Школу вечернюю для вас мы организуем.

      – Почему для меня?

      – Извините, я неверно выразился – конечно, для желающих. Договорились?

      – Договорились.

      – Попрошу вас, нарисуйте ещё одну картину, покажу директору, для убедительности. Он меня поймёт.

      А тебе, молодой человек, подарю вот эту картину, написанную мной маслом прошлой осенью. – Он подошёл к стене, с гвоздя снял небольшую картину с изображённым молодым берёзовым подлеском с жёлтыми, красными, зелёными листьями. – Нравится? Бери на память. Жизнь у тебя долгая. Куда занесёт – никто не знает. Посмотришь на картину, вспомнишь Кабырзу, может, и меня.

      Мы поблагодарили за картину, оделись, вышли.

      Картину мама нарисовала, отдала учителю. Десятилетку окончила. Дальше… не случилось.

      Сплав

      Зимой с Ребровой горы любил я смотреть на деревню. Мороз, яркое солнце, радуга. Внизу маленькие дома. Из труб вертикально вверх в небо тянутся сизые полоски