Карта утрат. Белинда Танг

натирала во внутреннем дворике каменные плиты. Когда они пришли, она даже не поздоровалась, а теперь уставилась подозрительно.

      – А что ж еще?

      – Мы пришли заявить об исчезновении человека, – сказал Итянь.

      Вместо ответа женщина лишь смерила его взглядом. Итянь повторил.

      – Тут в это время все отдыхают, – буркнула она наконец.

      – А когда перерыв закончится?

      Женщина пожала плечами.

      – Ты чего так на нас смотришь-то? – накинулась на нее мать Итяня. – Мы тебе ничего плохого не сделали, так ведь?

      – Вы откуда вообще взялись-то?

      – Из деревни Тан. Отсюда. Ясно тебе, сестрица? Этого хватит – или рассказать, где у нас дом?

      – И он тоже? – Женщина прищурилась.

      Мать взяла Итяня под руку:

      – Он мой сын.

      Она потянула его прочь от уборщицы, бормоча под нос – мол, бывают же такие невоспитанные.

      В отличие от этой уборщицы, деревенские жители к грубостям склонности не имели, однако и помощи никто тоже не предложил. После Дядюшки к ним заходили и другие соседи, и все они задавали одни и те же вопросы, словно они отрабатывающие сценарий актеры, а их дом – декорации для постановки. Как ему живется в Америке, какая у него зарплата, как выглядит его дом, есть ли у них телевизор, почему у них с Мали нет детей? Потом он выслушивал, как каждый гость перечисляет достижения своих детей, одна история перетекала в другую. После каждого такого визита Итяня ненадолго охватывала странная гордость – за то, каким он предстает в их глазах, – и стыд за эту гордость. Всего год назад они с Мали покупали всю одежду в секонд-хендах (он однажды сказал об этом матери, и та разрыдалась, хотя позже, похоже, напрочь забыла). У него было жутковатое ощущение, будто это не он тут, а его двойник, достигший всяческих успехов и заслуживший похвалы соседей.

      Когда он заговаривал об отце, гости неодобрительно качали головами и удивлялись – дескать на его отца это не похоже. Итянь ожидал, что они наперебой станут предлагать помощь. Так вот, значит, как за все эти годы успела измениться страна? Они стали как американцы: каждая семья замкнулась в своем мирке и готова выйти из него, только если это не доставит никаких неудобств. Итянь надеялся, что отклик будет примерно таким же, как в детстве, когда тетушка Шань, их соседка, однажды вечером не вернулась к ужину. У нее начиналась деменция – правда, это слово Итянь узнал намного позже. Он помнил, как дедушка и мать вместе с остальными соседями с ног сбились, прочесывая окрестности, пока старушку наконец благополучно не привели домой.

      Мать предупреждала, что в это время дня в полицию ходить без толку, но Итянь настоял. Они уже и так потеряли день, потому что общественная деревенская машина использовалась для других нужд. “Тьфу ты! – выбранилась мать. – Наш новый председатель раскатывает на машине, прямо как будто это его собственная. Небось бабенку свою возил куда-нибудь”.

      Сейчас Итянь чувствовал себя глуповато, ведь он-то ожидал большего. Он стыдливо гнал прочь порожденные воображением картинки: вот они быстро заходят в отделение полиции,