Игры кошачьей богини. Ирина Фельдман

застоявшийся запах, который чувствуется гораздо сильнее, чем в коридоре… Удивите же меня чистотой!

      Воспитанников я обнаружила в небольшой комнате с грубыми деревянными столами и лавками. Фак! Это ж не дети, а поросята нечёсаные. И одеты в жуткие обноски, как специально на помойке подобранные. Не больше десяти штук, я уж не стала считать по головам. Все они кучковались рядом с неопрятной старухой, держащей в руке половник. Оторвав голодные взгляды от кастрюли, детишки уставились на меня. С таким страхом в глазах, будто у них собираются отнять вонючую кастрюляку.

      Даже приятного аппетита не пожелаешь. От доброго слова вкусней дерьмо не станет.

      – Мистер Хант! – подоспевшая миссис Грин аж задыхалась от негодования, не находя слов.

      Миссис Хант с офигевшим видом топталась на пороге. Похоже, до неё наконец стало доходить, что быть благотворительницей не так-то просто.

      – Э… это все дети? – неподдельно удивилась она. – У вас же их пятьдесят! Вы мне сами об этом писали. Я запомнила это число, потому что мы с Харриет и Энни отправили вам тогда пятьдесят фунтов.

      – Да, их было больше, – подтвердила миссис Грин.

      – А многих в работный дом отдали, – со свойственной нежному возрасту непосредственностью пояснил лохматый ребёнок лет пяти (реально, не поняла, мальчик это или девочка), – потому что их кормить нечем было. Нас тоже нечем, но нас пока не отдают. А Билли с Гарри и Мэри придут к вечеру…

      – Молчи в присутствии старших, – шикнула горе-воспитательница.

      – Они денежки у прохожих просят. Их миссис Грин палкой бьёт, ежели мало принесут, – всё же закончил смелый малыш. Речь новоявленного Павлика Морозова местами была невнятной, однако я и так всё поняла. – Мэри так вчера побили, что у неё на лице синяк.

      Мальчонка постарше заплакал: видимо, соображал, что за такую откровенность побьют всех и не только палкой.

      Миссис Грин побагровела.

      – Это ложь! Вы же не поверили? Он в приюте недавно и постоянно лжёт.

      А она вся такая белая и пушистая.

      Вскрикнув, я прикрыла рукой глаза и отпрянула от неё.

      – Сэр, что с вами? – она легко поддалась на провокацию.

      – Ваш нимб. Он так ярко сияет, что глазам больно.

      – Да как вы смеете!

      Решив не затягивать бессмысленный диалог, я подошла к вышеупомянутой кастрюле и, задержав дыхание, взглянула на её содержимое. Блин, тут с самого начало было понятно, что всё в приюте плохо, но чтобы настолько! Я даже не могла подобное представить. В мутной жиже плавали сморщенные листья капусты, похожие на тряпки. Особую пикантность супу придавала почившая в нём большая муха.

      Слов нет, одни эмоции. Непечатные!

      Эх, чего не сделаешь ради детей.

      Стараясь не выдавать брезгливости, я забрала у стоявшей столбом старухи половник, зачерпнула немножко, влила себе в рот и с удовольствием выплюнула на пол.

      – Помои! И вы этим их кормите?!

      Миссис Грин с новыми силами бросилась на защиту себя любимой.

      – Просто сегодня неудачный день, поэтому рацион такой скудный.

      – Женщина, ты вообще страх потеряла?! –