Игры кошачьей богини. Ирина Фельдман

уже от неё хочется.

      – Ой! – Она вдруг кинулась убирать свои сокровища. – Господи, который час? Скоро же придёт мистер Стрикленд, а я не проследила за Чарли. Она же назло наденет другое платье!

      – Мистер Стрикленд?

      – Он собирается просить руки Чарли. Ваш отец обещал ради этого раньше приехать…

      Далее последовал непередаваемый поток причитаний. М-да, бедная женщина. Сколько хлопот! И дочку замуж надо выдавать, и сын учудил.

      Благодаря тому что мама Бена бросилась приводить себя в порядок после рыданий, я на некоторое время оказалась предоставлена сама себе. Хотела ополоснуться перед тем, как переодеться, да облом вышел. Лакей, помогавший мне с гардеробом, сказал, что у Хантов только ванна. Пипец. Я знала, что у богатых порой нет души, но чтобы не было душа?!

      Переодевшись, я вышла в коридор с намерением начать экскурсию по дому. Надеюсь, я не сильно нарушила этикет, не притронувшись к жилету и пиджаку? Не зима же.

      Моё внимание привлёк детский плач. Я пошла на звук и вскоре обнаружила хорошенькую девочку лет десяти-одиннадцати. Она сидела с ногами в кресле с уродскими деревянными подлокотниками и самозабвенно рыдала.

      Ох, сначала одну до слёз довела, теперь другую…

      Не умею с детьми обращаться, но что поделать.

      – Привет, – я присела перед ней на корточки. – Ты чего плачешь?

      Девочка отвлеклась от своего занятия и посмотрела на меня не по-детски осознанным взглядом.

      – Чарли же замуж отдают.

      – А плакать-то зачем? Подрастёшь – и тебе жениха найдут.

      Малявка судорожно всхлипнула.

      – Не хочу такого, как мистер Стрикленд! Говорят, он старый и некрасивый!

      – Ну, может, он богатый? Или умный?

      Мои аргументы не произвели на неё положительного впечатления. Девочка замотала головой, её накрученные локоны закачались из стороны в сторону.

      – У него две жены умерли. Не хочу, чтобы Чарли умерла!

      – Цыц! Не реви. Подумаю, что можно сделать.

      Чета Хантов расположилась в уютной гостиной. Отца Бена я сразу опознала: он сидел на диване рядом с его матерью. Такой старый, что я поначалу приняла его за дедушку. Жених с виду был ненамного моложе его. Ни за что бы не вышла за него замуж, это же даже в нашем обществе неприлично! Лысый, с серыми пучками бакенбард, обрамляющими дряблое лицо. А какой у него был живот! Так и подмывало спросить: «Кого ждёте?» Неудивительно, что невеста не выказывала радости от предстоящего замужества. Если честно, она не была ослепительной красавицей, за которой толпами бегают ухажёры, и недовольная мина не добавляла ей привлекательности. Как насмешка судьбы девушке достались выпирающий подбородок от отца и широкий лоб от матери. Бену и Джону в этом плане повезло. Фигура у неё, в принципе, была неплохой, но тугой корсет портил всю картину: он без надобности подчёркивал аппетитную грудь, а широкие плечи казались ещё шире из-за сдавленной талии.

      Джона не было. Либо решил, что такая мелочь, как замужество сестры, не стоит его внимания, либо тупо смылся.