Шуньята под соусом демиглас. Мира Тернёва

правду вместе со мной. Я был одинок, беспомощен, как ребёнок, забытый родителями в отделе детских товаров. Который поначалу вдохновенно рассматривает игрушки, бегает туда-сюда с пластиковым мечом, представляя себя рыцарем, а потом вдруг замирает посреди магазина. Становится холодно, тревожно и темно, ведь никто за ним не приходит, некому забрать его домой.

      Меня охватил приступ экзистенциальной тоски, о которой пишут в книгах.

      – Жизнь бессмысленна! – взвыл я, придавленный этим осознанием, как бетонной плитой. – Ничто не имеет смысла! Вот же срань!

      Всё было напрасно: никто не собирался воспринимать мои слова всерьёз. Видимо, люди ещё не дозрели до понимания того, с чем столкнулись. Не верили. Или не хотели верить, что, в общем‐то, одно и то же. Ведь лучшее шоу получается лишь в том случае, когда его участники на время забывают об искусственности всего происходящего и полностью отдаются своим ролям. Только тогда оно становится по-настоящему увлекательным и захватывающим. Или же абсурдным, как сейчас. Без этого зрелища человек не в состоянии выжить. И готов пойти на любые уловки в надежде его сохранить.

      В общем, неудивительно, да, что в ебало получил именно я?

      Выпуск третий

      Гори, горюй

      Как вы знаете, ребята, именно на этом моменте повествование оборвалось. Прекрасный клиффхэнгер, не правда ли? Герой оказывается в безвыходной ситуации. Что же он будет делать? Удастся ли ему преодолеть внутренний кризис? Сохранить рассудок и жизнь? Столько вопросов и ни одного ответа!

      О да, рейтинги были запредельные. Даже несмотря на то, что мои слова про реалити-шоу эти ублюдки вырезали на монтаже, как и визит к Майе. Со стороны всё выглядело так, будто я, потрясённый внезапной смертью нового знакомого, залетел в торговый центр и стал орать о тщетности бытия. Эк расчувствовался, да?

      Вы вытирали скупые слёзы умиления.

      Вы спрашивали: «А что же будет дальше?»

      Вы обсуждали выпуск с приятелями, наперебой споря о том, поедет ли Придурок крышей или останется в добром здравии.

      А я в это время сидел на асфальте, разглядывая запачканные в крови кеды, и не понимал, зачем вообще живу. Досада и отчаяние сменились растерянностью. Весь мой маленький мирок вдруг рассыпался, как карточный домик.

      – Знаешь, в чём твоя проблема, котик? – спросила Васиштха, чей голос я уже и не надеялся услышать. Настолько спокойно, обыденно, будто никуда и не уходила. Хотя, наверное, так и было: она решила понаблюдать со стороны. Посмотреть, как я буду себя вести, к каким выводам приду. И, поняв, что мозгов у меня не прибавилось ни на грамм, сказала: – У тебя слишком беспокойный ум. Суетливый человек хуже осла.

      – Ну спасибо, – огрызнулся я. Делать комплименты Васиштха, конечно, умела, этого таланта у неё было не отнять. Ей недоставало только отзывчивости и пунктуальности.

      Я по-прежнему злился из-за того, что она бросила меня в одиночестве. Не мог простить ей внезапного исчезновения. Разве я многого просил? Мне хотелось только поговорить. Болтовня всегда была единственной вещью, которая успокаивала