Бывший 2. Роди мне сына. Лина Коваль

плюс пять градусов, – ворчу под нос, проходя мимо

      – Забыл, что для России это почти лето, – слышится сзади тонкая ирония.

      Молча добираемся до машины и рассаживаемся по местам.

      – Поспи, – говорит он, выезжая с территории отеля.

      Отвернувшись к своему окну, откидываюсь на спинку кресла и смотрю на мимо пролетающие сосны. Эта картинка быстро действует как снотворное, и я под мерный шум колес и тихую мелодию, доносящуюся из магнитолы, спокойно засыпаю.

      Во сне чувствую на себе теплое дыхание, аромат туалетной воды Адриана и то, как опускается спинка сидения вместе со мной. Мне так хорошо и спокойно, что нет сил даже открыть глаза. Кажется, я даже улыбаюсь во сне.

      Приподнимаюсь с места на въезде в город. Украдкой поглядываю на водителя, отворачиваюсь.

      – Все хорошо? – спрашивает Маркис.

      – Нормально, – зачем-то булькаю в ответ.

      Закатываю глаза. Ты как ребенок, Вера Стоянова.

      – Я хочу тебя спросить, – поворачиваюсь спустя минут десять.

      Ерзаю на сидении оттого, что Адриан настолько близко. Когда не смотришь, ещё можно как-то существовать. Вытираю руки об легинсы, лишь бы чем-то занять себя.

      – Спроси.

      – Я хочу выйти на работу.

      Закусываю губу, ожидая неминуемой реакции. Костяшки пальцев на руле белеют, поэтому тараторю, жестикулируя, как перед камерой:

      – Пожалуйста, выслушай, Андрей. Ничего не говори, умоляю. Это просто невозможно, поверь. Я извожу себя мыслями… А что, если я не выношу ребенка? Всё закончится, так и не начавшись?

      А что, если беременности не станет? И эта важная, самая последняя ниточка перестанет нас с тобой связывать? – про себя добавляю. – Что, если завтра тебя в моей жизни просто не станет? Совсем!..

      Пережив эти мысли внутри, продолжаю:

      – Просто невозможно постоянно сидеть без дела и думать об этом, думать, думать. Я срочно должна чем-то себя занять.

      Адриан наконец-то отвисает. Сжимает скулы и скрипит зубами.

      – Не виду проблемы, Вера. Займись детской комнатой, запишись на курсы для мамочек, заведи подружек.

      Закатываю глаза, раздражаясь.

      – А что, если… всё закончится. Куда я с этой детской? Как я буду жить дальше?..

      – Всё. Будет. Хорошо, – произносит Адриан практически по слогам.

      Рассекает воздух ладонью прямо передо мной.

      – Перестань себя накручивать.

      – Мне нужно общение, необходимо отвлечься, – продолжаю, не обращая внимания на его доводы. – На эфирах я буду сидеть. Каблуки – в топку. Я как черепаха буду передвигаться. Если хочешь – на каталке. Только, пожалуйста, позволь мне снова работать.

      Его голова склоняется набок. Щёки алеют, дыхание учащается.

      Но при этом он не отказывает сразу… Вижу, что размышляет как бы сделать лучше.

      – Ты рискуешь… – начинает снова.

      – Пожалуйста, – обрываю. – Андрей.

      Хватаюсь за его правую руку в порыве, он тут же мягко отодвигается. Неловко потираю ладони друг об друга, по телу озноб.

      Черт.

      Ему не приятны мои