Дневник официантки: В поисках дома. Елизавета Малых

суммой денег, жаждущий вернуть ее в тройном объеме. Поэтому твои ноги, будь ты хоть «старенький», хоть «новенький», должны передвигаться со скоростью света, а улыбка не слезать с твоей зеленой от нехватки кислорода рожи.

      Светочка, наша стажерка, на трясущихся ногах ползет на «пятачок» (так мы называем одиноко стоящий круглый стол). Аллигатор не может кричать, пока не поест, и не может поесть, пока не покусает стажера. Все по правилам.

      Звон. Звенят правила в моей голове. Правила выдалбливаются в коре мозга навсегда. «Правило открытой руки», «правило тройного нет», «правило высокого сервиса». «Правило восковой маски» из четырех пунктов гласит:

      1) зашел в ресторан и вытер ножки,

      2) все проблемы, личную жизнь и телефон оставил за порогом,

      3) натянул улыбку,

      4) включился в работу.

      Аллигатор в засаде. Он ежедневно следит за тобой, смотрит в глаза или разглядывает твою спину через десяток маленьких глазков камер.

      – Оля, ты знаешь, кто курит в служебном туалете?

      Аллигаторам не принято отвечать. Только кивать головой в знак согласия. Препарирование началось.

      – Оль, ты же жаловалась вчера.

      Опять использует прослушку в женской раздевалке. Запрещенный прием. Наш аллигатор – бывший боксер. Кажется, он подзабыл правила честного боя.

      – Оль, давай так. Я тебе – аванс, ты мне – имя. И мы его – на улицу.

      Не отвечать, не отвечать, не отвечать.

      Но ведь аллигатор смотрит на меня, на часы, снова на меня. Я трачу время, я трачу деньги. Нервирую, потому что сегодня по расписанию стоит чье-то увольнение. Только еще не решено чье. Как это так… Два месяца никого не увольняли? Неполадки. Главное долго не молчать, чтобы совсем дурой не показаться.

      – Я не знаю, кто курит в общем туалете.

      Я знаю, кто курит в общем туалете. Мир наградил меня сильнейшей аллергией на табачный дым. Как только дым добирается до лица в закрытом пространстве комнаты, происходит моё превращение в крота. В лучшем случае, я становлюсь им на несколько часов, в худшем – забираюсь в нору на неделю. Слизистая глаз набухает настолько сильно, что, если меня запустить на кухню к поварам китайцам, затеряюсь в толпе.

      На выходе дежурит Малыш. Бывший боксер из Нальчика. Охранниками не рождаются, ими становятся, как и аллигаторами. Охранников для ресторана выбирают, как правило, по размерам грудной клетки. Чем шире ребра, тем лучше. Рука Малыша настолько большая, что, когда он продувает официантов в трубку алкометра, в камере, висящей над входом, не всегда четко видно попал ты в отверстие или нет. В дежурство Малыша официанты всегда счастливые – алкометр спрятан, все ощущают свободу. Во вторник такая свобода, конечно, не поможет, но она особенно актуальна для пятничного скоростного режима. Ночь тяжело пропахать на одном «Рэдбулле», обычно организм кричит о дозаправке, поэтому Семён по пятницам часто пьет за счет не знающих о своей неслыханной щедрости гостей. Он мне