Самоселы. Натали Тумко

ты заладил про это небо звездное, других тем нет! – заворчала баба Тоня.

      – Какие еще темы? Что ей может быть интересно?

      – Ты вот лучше расскажи, как мы по распределению на Крайний Север рванули. Были мы тогда… а помоложе тебя, Каринка. Мне двадцать два стукнуло, как раз после института, а деду – двадцать четыре. Приехали, квартирку нам выделили, а в квартирке – ну ничего, даже стула нет! Так мы на первую зарплату, дед, помнишь, на первую зарплату стол купили! Думали диван, да диванов не было, так на полу с полгода и спали. Да что там с полгода – год!

      – Ну что ты, Тоня, про диваны какие-то… Ребенку это не интересно.

      – Как это не интересно? – возмутилась баба Тоня. – Это – жизнь! Это – история!

      – В космических масштабах, Антонина, эта история сравнима с чихом блохи.

      – Опять он за старые портянки! Слепотня непроходимая.

      Карина еле удерживалась, чтобы не расхохотаться.

      – Бабушка, дедушка, не ссорьтесь. Хотите, я вам песенку спою?

      – Ну, давай, – позволил дед. – Слух у меня покамест в норме, оценю. Хотя уж лучше б оглохнуть – и звезды бы видел, и с женой бы соглашался…

      Карина не стала ждать, пока бабушка выпустит ответную реплику и запела:

      Я покинул город,

      Я ушел под утро

      Новою тропою,

      Позабыв покой.

      Я оставил дома

      Страхи и тревоги,

      И мечты оставил

      Где-то за спиной…

      Ждать меня не станут

      Старые обиды,

      И к своим сомненьям

      Больше не вернусь.

      Впереди дороги,

      Новые мотивы,

      И друзья, и мысли,

      И любовь, и грусть.

      Машина шла легко. После городка с долгим названием Владимиро-Алексеевское, опять пошла череда сел и деревенек, иногда попадались одиночные хутора, но чем ближе к городу, тем все меньше и меньше, реже и реже.

      Пару раз на холмах красовались церкви. Баба Тоня исправно крестилась и вполголоса читала «Отче наш» или «Оптинских старцев».

      Останавливались на отдых. На ночлег разбивали палатки-времянки и готовили в котелке на газовой походной печке кашу с луком и шкварками. У деда обнаружился запас одуванчикового сиропа, сироп разводили родниковой водой, и пили с наслаждением, глядя на звезды.

      На третий день, часам к одиннадцати, на пути возникло препятствие.

      До границы с городом оставалось всего пара километров, когда дорогу преградили два человека в длинных темных одеждах. На груди у каждого белой краской были нарисованы символы, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это менорахи – семисвечники. Карина вспомнила, что семисвечник символизирует семь дней творения и как-то связан с планетами, но больше ничего умного вспомнить не получилось.

      Один человек был высокого роста и держал в руках флаг на длинном шесте. На флаге тоже был изображен семисвечник, только не белый, а синий на ярко голубом фоне. Кроме того на этом же флаге было написано несколько