Рэббит-Джон. Ловля на живца. Клайв Магнус

кровь, – заметил мальчик.

      – Ему нужен ветеринар, я вижу ранки и кровь.

      Двуногий ничего не ответил на бесчинство пернатого, но позвонил доктору.

      – Анна! Мы нашли говорящего ворона! Ему повредили грудь и крыло, но болтает черноклювый без умолку.

      – Сейчас приеду…

      Раймонда поместили в новенькую клетку, поставили мисочку с водой и насыпали корм, но Бертрам от пищи отказался.

      Приехала девушка по имени Анна – улыбчивая барышня, с курносым носиком, полными губками и озорной чёлкой белокурых волос.

      – Принимай больного, Анна.

      – Так, посмотрим… Под крылом две ранки… Похоже, что в него попали дробью, но самих дробинок я не вижу. На груди ранка, но угрозы жизни нет. Курт, я забираю его в клинику на пару дней: надо снять воспаление и обработать раны.

      На прощание ворон и Раймонд обменялись взглядами. В глазах совы читалось: я буду скучать, Бертрам незаметно ответил: не волнуйся, я скоро вернусь.

      Лечебница размещалась на первом этаже и состояла из трёх комнат: приёмной, перевязочной и операционной. Помещения блистали ослепительной чистотой и пахли лекарствами.

      – Кого привезла, Анна? – спросил молодой человек в белом халате, с серьгой в левом ухе и веснушками на носу. Высокий, темноволосый, с глубокими залысинами, доктор носил крупные квадратные очки с оправой чёрного цвета.

      – Позвонили Миллеры. Они нашли ворона с раненым крылом и попросили подлечить. Утверждают, что он говорящий.

      – Вроде пересмешника?

      – В точку.

      Анна уложила Бертрама на белоснежный стол, отвела крыло в сторону и начала лазить в раны тонким металлическим щупом. Чернокрылый сыщик не шевелился. Глупые птицы в таком положении начинают дёргаться, отбиваться от людей, но наш ворон прекрасно понимал, что чем быстрее он оправится, тем быстрее увидит Эмиля.

      – Как дела? – полюбопытствовал молодой человек.

      Девушка пожала плечами.

      – Ничего не понимаю, Густав. Раны глубокие, а дроби нет! Сама она выпасть не могла. Кто-то вытащил, но кто?

      – Спроси у ворона.

      – Смеёшься? Миллеры сказали, что он говорящий, но почему-то сейчас он молчит.

      – Не хочет.

      Бертрам вовремя вспомнил, что по-хорошему надо поддержать весёлую игру, и начал механически повторять.

      – Не хочет.

      Девушка и молодой человек рассмеялись.

      – Вот он и заговорил.

      – Вот он и заговорил.

      – Скажи ещё что-нибудь!

      – Скажи ещё что-нибудь.

      – Вот молодец!

      – Вот молодец.

      – Хороший ворон!

      – Хороший ворон.

      Анна смыла засохшую кровь, промыла раны, нанесла мазь и оставила Бертрама наедине с собственными мыслями.

      Крыло заживёт через неделю, это понятно, но терять время нельзя – надо придумать, как встретиться с Эмилем.

      Когда девушка в очередной раз зашла в перевязочную, она услышала:

      – Анна, надо поговорить…

      – Давай поговорим, – задумчиво произнесла девушка.

      Внезапно