Жизнь – сложная штука. Рассказы. Чихнов

женщина в черном халате, гремя ведром, мыла пол. Седые ее волосы все вылезали из-под старого, застиранного платка, мешали работать, закрывали лицо. Женщина поминутно заправляла их рукой под платок. 235-й шкаф. Справа от прохода, третий ряд. Андрей быстро разделся, зашлепал в душевую. Все моечные кабины были свободны. В первой от двери была хорошая лейка. И когда мылся, Андрей торопился, как и работал.

      На улице было морозно, уже высыпали звезды. Урча, по дороге в карьер за камнем проносились тяжелые «БелАЗы». Еще была заводская территория. За станцией – город, другая, отличная от заводской обстановка. Андрей еще думал о работе… С шайбами получилась задержка. Будь шайбы под рукой, оно быстрее было бы

      * *

      До разнарядки было еще 30 минут. За круглым деревянным столом у почти чистой, не считая графика отпусков да нескольких старых приказов, доски «Рабочие будни» ремонтники резались в карты. Были и шашки, домино на любителя. Мат, крепкое словцо – не без этого. Особенно старался Судаков, токарь:

      – Куда ты лепишь, п…! Это козырь!

      – А что я делаю? – разводил руками Бушин, что-то прикидывая в уме, беззвучно шевеля губами.

      Гринько Татьяна, сторож, ходила от стола к расточному станку и обратно, 5—6 шагов туда и сюда. Худая, высокая, с копной рыжих волос на голове. Гринько было 24 года, а выглядела она на все 30. На днях муж ее, уголовник, опять сел за кражу.

      – Где же мастер? – спрашивала Татьяна.

      Ответа не было, никто ее не слышал. Игра в карты достигла своего апогея.

      – Возьму сейчас и уйду! – больше Татьяна не ходила.

      – Как это ты уйдешь? А кто дежурство сдавать будет? – дразнил Гусев Гринько и играл в карты.

      – А вот так! Уйду – и все! – упрямо тряхнула Татьяна головой.

      – А вот и не уйдешь.

      – Уйду! – топнула ногой Гринько.

      – Ладно, ладно… – отступился Гусев. – Что ты так торопишься? Тебя ждут

      – Хотя бы и ждут. Тебя завидки берут?

      – Ты, Гусь, играешь или нет?! – ругался Пашка.

      Гусев не обижался на прозвище: Гусь так Гусь. Он сам по забывчивости или специально награждал своим прозвищем других. У Пенькова спецодежда лоснилась от грязи. Он был один в цехе, кто не стирал спецовку: год носил и выбрасывал

      – Не спеши, Гусь! Как ты кроешь? – остановил Антипов Гусева. – Забирай!

      Андрей играл в шашки – проиграл; больше играть не стал. «Пятилетке качества – рабочую гарантию», – призывал плакат над ДИП-200. Женщины пришли все сразу, компанией: ждали друг друга в бытовке. Женщин в цехе было меньшинство. Обидеть одну – значило обидеть всех, дружный народ.

      – Идет! Идет!

      Мастер, Овчаренко Леонид Петрович. Полный, невысокого роста мужчина.

      Андрей быстро расписался в тетради по технике безопасности и отдал Семенову. Семенов расписывался один из первых, торопился, словно так уж было важно расписаться.

      Начало смены – это как старт. Важно было, каким будет задел,