Навсегда моя. Дарья Белова

Ведь я не такая смелая, как может показаться. Меня пока мутит от одной мысли, что должна буду касаться чужих губы. И, о боже, языка.

      Момент, когда Ваня целует брюнетку Лиду, я отправляю к тем воспоминаниям, когда встречала в его квартире. Сердце царапают ее вздохи и ахи.

      Когда они целуются, мы скрещиваемся с ним взглядом.

      Их поцелуй настолько близко к моему лицу, что я вижу ниточки слюны. Его губы, которые жадно захватывают ее. Они сосутся, противно сосутся у меня на глазах. Назло.

      Господи, невыносимо сдавливает в груди. Мне больно. Но я никогда этого ему больше не покажу.

      – Ну-у нечестно, почему Аленка сидит просто так? – мажорик разыгрался.

      Сжимаюсь и перестаю ровно дышать. Все это слишком, но я упрямо сижу между двумя парнями, улыбаюсь и хлопаю длинными ресницами. Мне нужно играть веселье и беззаботность.

      – Крути. Твой черед!

      Приказывает.

      А я… раскручиваю эту долбанную бутылку из-под шампанского.

      В ушах по барабанным перепонкам долбит пульс. Кожа вся стесана чужими взглядами, пока эта бутылка раскручивается.

      Остановка.

      По венам бежит ток как по проводам. Они искрят и больно жалят. В горле давит, щеки горят неестественным огнем, волосы на затылке шевелятся. В позвоночник словно вбили фонарный столб, сдвинуться не могу, так и сижу, застывшая.

      Мне и страшно, и интересно.

      Горлышко показывает на просвет между двумя девчонками. Сначала я вижу ноги в темных, почти черных джинсах, потом белую футболку. Руки убраны в задние карманы.

      – Черт, Костян, ты мог бы чуть позже подойти сюда, а? Вот… блядь. Я бы сейчас уже с Аленкой сосался.

      Глава 6. Алена

      Впиваюсь взглядом в ошарашенное лицо Кости. С каждым моим вдохом он хмурится сильнее. Челюсти сцеплены намертво. Его раздражение чувствуется на километры. Это почему-то задевает и трогает.

      Что? Как девушка ему не нравлюсь?

      – Целуй Исаева давай, Ольшанская, – грустный голос Славика звучит сейчас как давно расстроенное пианино.

      Черт, и что же делать? Я как бы не хочу целоваться с Костей, я вообще ни с кем не хочу целоваться, кроме… Вани.

      – Она не будет ни с кем целоваться, – говорит мой бывший парень и взглядом казнит.

      Там столько злости, граничащей с отчаянием. Пугает.

      Как вообще смеет? Его язык доставал до гланд Лиды, он и слова не может мне сказать против моего поцелуя с Костей. Ни сло-ва!

      Резко вскакиваю с места до звездочек перед глазами. Шампанское ударяет в голову как металлические тарелки, и я морщусь от простреливающей боли.

      Пальцами нащупываю какую-то ниточку на кружеве платья, тереблю ее, наматываю, тяну.

      Медленно подхожу к застывшему Косте. Изучаю его лицо.

      Никогда раньше не замечала, что его карие глаза с зелеными вкраплениями, ресницы кажутся длиннее моих. Между густых бровей глубокий залом. Слишком глубокий для двадцатилетнего парня. Его темные волосы кудрявятся, и это так мило.

      Сердце вкалывает как мотор. Шумит, дребезжит, работает на износ.

      – Алена,