Исчёрканная. Дарина Александровна Стрельченко

татуировках. Это было легко: достать из тетрадки скобку, заточить, впаять над огнём в ручку. Поджечь пластмассу; сажа скопится на стекле, потом нужно её смешать с шампунем, и будут чернила. Выбираешь рисунок, ищешь мастера. Партак3 готов.

      Гляибля. Гляибля. Гляибля.

      – Ты старое-то забудь, Маргаритка. Смотри, тут никого из окна не выкини. Забудь старое и учись уже какие-то взрослые движения делать.

      Курицы за проволочной изгородью – за ними нужно было ухаживать: класть им золу и гравий, мыть щёткой с уксусом – это называлось «психологическая адаптация». Джек Лондон в чёрной обложке в библиотеке. Масляная краска на стенах. Скрипучий пол, вытертый ковёр между кроватями. Кухня. Капуста.

      Девочки классом младше не знали, что «а», помноженное на «2», равняется «2а». Позже Маргарита не понимала, почему из всего этого – курицы, Джек Лондон, масляная краска, кухня – лучше всего запомнилось именно «2а».

      – Пусть это будет самое плохое, что с тобой случилось. Дальше будет лучше.

      Если поднять голову во дворе, можно было увидеть берёзы, стены, вышки и колючую проволоку на фоне неба. Низкое и плоское небо наблюдало, как одни люди стерегли других. Иногда за стеной вытирала кровь с лица Галя.

      Можно было звонить по стационарному телефону четыре раза в неделю. Кто-то положил трубку прямо перед ней; Маргарита увидела татуировку-пластырь на запястье. Она не знала, кому позвонить.

      Она не успела дошить что-то вовремя. За это весь отряд заставили читать правила внутреннего распорядка вместо кино. Потом с ней говорил кто-то из старших:

      – Ты так больше не делай. Веди себя хорошо. Ты нас не подставляй. Тебе же надо выйти отсюда с хорошей характеристикой, да?

      Галя пролежала на асфальте всё лето и почти всю осень. В ноябре наконец выпал снег, и асфальт исчез.

      – Если будешь на баланде, там малина растёт, пустят собирать её для компота. Слышишь? На баланду иди. Ну, на стол. На кухню!

      Маргарита не слышала. Вода всё не уходила, и она жила словно под тёплым слоем, с задержкой слыша вопросы и почти не чувствуя голода. От этого резкие повороты казались плавными; Маргарита скользила по ним, как по ледяной горке; как по кольцам змеи.

      – Эй, Маргаритка, тату хочешь? Змею набью.

      Укол скобкой. Кровь. Боль.

      – Хочу, – сказала Маргарита и вынырнула из-под воды.

      Глава 3. Яблоня

      – Всё очень просто, – сказала Лена, вытаскивая из-под досок лопату. – Предельно. Есть прóпасть. Есть шар, который в неё катится. И есть чудо.

      Лена не удержала тяжёлую лопату и уронила; Маргарита не успела подхватить, на грохот выглянула надзирательница. Лена крикнула:

      – Всё в порядке, Мария Ивановна! Просто лопата упала.

      – Зачем вам лопата?

      – Мы яблони будем сажать.

      Мария Ивановна убралась обратно в каморку. Лена дождалась, пока там забормочет телевизор, и продолжила:

      – Чудо приходит в самый последний момент. Это классика жанра, сюжет Пасхи.

      Маргарита не очень помнила, в чём сюжет Пасхи, но перебивать не хотелось. Лена подняла

3

Партак – самодельная татуировка.