Четыре тетради (сборник). Константин Крикунов

думаешь, жизнь – она идёт или она проходит? На крыльце почтового отделения: «Миша и Костя любят целоваться у Нади в щёчку».

      Погладился щекой о язык колокола, щёку щиплет, фосфорная кислота, от ржавчины.

      Будущие бабочки живут под камнями в каменных коконах. Лепят их языком из песчинок.

      Трудник Толик за свою жизнь – 39 лет – прочитал, говорит, книг пять. Но помнит только одну – Капитан Сорви-Голова, которую прочитал в больнице.

      Ветер мордотык.

      – Где ты был раньше?

      – Я готов к развёрнутому ответу.

      Тихо, без дождя. Объелся брусникой. Вот и весь день. Сейчас девять. Рыб нет. Фотографировал грибы. Они, лодка, точка. Комары облепили всё колено, безветрие.

      Сны каждый день – мрак. Одна сказала, что она дочь моего отца, молода. Другая что-то про публичный дом. Убегал.

      Сфотографировать тишь?

      Что за жизнь! Что за любовница!

      Пламя горит, как крест. Дождь вчера, как внутри костра. Как трещат поленья, ночной.

      – Скажи мне что-нибудь хорошее.

      – Как дела?

      Сушу палатку свечкой. Ни мысли, ни движения души.

      Наколоть дров, высушить носки, поймать рыбу – выжить. Россия, деревня, все века – эта жизнь, это её жизнь, Родины. Поэтому и побеждала врагов – выжить – с той же ненавистью, что рубила соседа за клочок земли, за тень от плетня – страшно, яростно и пьяно. Моя земля! За Родину!

      Первое время. Среда, ночь, свеча, часы.

      Знаки: вспых синей звезды, пламенный крест, дрожащий в палатке: свеча и фонарь.

      Да не мучь ты себя книгой: пиши, что получится.

      Знаки: ну знаки. Ну, между двух слов. Весь в порезах.

      Завтра, может быть, уезжаем.

      Выжить и идти.

      Дня через три пойму, что это было.

      Ноги, выпить ночь.

      Жизнь животных: все эти походы за сохой, косой, росой. Храм и книги – моя единственная настоящая жизнь, единственная. Не дети и женщины, Господи! (точка).

      И дети, и женщины, и книги, и соха!

      Красная дорожка Марса на воде (не видел). Марс впервые за 60 тысяч лет так близко. Россия – Гугландия, пока. Нашёл шкуру змеи с пустыми оболочками глаз. Завтра, если погоды, идём на Рахмансари.

      Сегодня воскресенье.

      – Тонкое наблюдение!

      Скрылось солнце, пошла рябь справа и слева, ждёшь мордотыка, надеясь, что успеет добежать катамаран под сень, по ветровую тень острова.

      Слева, где закат за облаками, Ладога – ртуть. Справа, где север, – кипящий свинец.

      Остров круглых катающихся камней, каждый камень со страусиное яйцо. Проблесковый маяк.

      Они вспомнили Иных. А я: её молодость и некоего тренера (первого), второго её мужчину. И палатку их, и одиночество, полноту резкости и счастья. Всё утекло.

      Чинил кроссовки, schumacher.

      Супик: пара подберёзовиков, сыроежки, пакет сухих шампиньонов, чёрный перец (горошек), лавровый лист, капля вьетнамского кетчупа, две картошины, кубик грибной и капля раст. масла.

      Необходимость