Четыре тетради (сборник). Константин Крикунов

самую нарядную дикую свою кофточку и стала неумело изображать страсть и жаркое дыхание.

Ревность

      И ещё – этот лопнувший капилляр на её губе.

Колыбельная

      Спи, малыш! к несуществующим.

Выставка в ДК 1-й пятилетки

      «Живопись Творца».

Письмо из Пекина

      «Ела змею. Попахивает болотцем. Потому что на болоте поймали».

Реплика

      «Может, ты прав: не быть».

Фрейлина

      Она состояла из одних только глаз и не ела конфет.

Пёстрая курица

      Под одной крышей с домом коровник, в коровнике курятник. В полпятого утра, когда доили корову, маленькая пёстрая курица выходила из курятника, садилась на доску перед выменем коровы, слушала, как звенит молоко, и пела песенку.

      Её подругам отрывали головы и варили супчики.

      Певчая курочка умерла от старости.

«А потом ему пришлось самому себя расстрелять»

      Владимирская площадь.

      – Можно один вопрос задать? – И я как раз слушал мальчика, который сказал маме, что пришёл этот человек, который сказал: «Можно вам задать один вопрос?»

      – Я женился в 1963 году. Мой отец подписал приказ о собственном расстреле.

Пятая масть

      Стерви.

Сон

      Квартира – комната – шкаф – ящик. Я хотела увидеть, что внутри.

Электричка

      Напротив старик с лицом борца за справедливость, чёлкой надвое и окровавленными губами, зелёный рюкзак.

Чорт

      Плеханова, мужик выходит из большой машины и наступает лакированной туфлей в собачье дерьмо.

      – Чорт! Всегда чорт!

      Как у Гоголя, через о.

Черти

      …Поскольку знаю точно, что не продвинусь в этих исследованиях ни на шаг. Другие миры, иногда так заползут, краем как-то, и озадачивают. При этих заползаниях я жду, когда это кончится, и опять забываю. Но вообще меня это не касается, потому что я не могу влиять на эти процессы и никак на них отозваться. В этом болоте – может, оно до центра земли – могут блуждать какие-то тела – погружаться и всплывать.

      Раз приходили двое таких господ в чёрном – весёлый и грустный. Предлагали продать душу – за десять тысяч долларов. Просидели четыре часа. Причём свидетельница была – девочка четырнадцатилетняя. Рисовала тут. Когда они ушли, говорит: да это же черти!

      Я их всё время смешил и поил чаем. А они пытались со мной разговор сурово вести. Разрисовали кусочек ватмана знаками, разъясняли правильное мироустройство.

      Они пришли, когда я написал картину Рождество. Буквально мазнул последний раз – и звонок в дверь. Стали требовать от меня написать картину абсолютно обратного содержания, как младенцы побивают Ирода. Я говорю, что ж вы такие пафосные, младенцы – Ирода. Просто подростки бьют старика. Они говорят: нет, что-то надо поконкретней. Один из них утверждал, что был у меня неделю назад с моей одноклассницей, и мы ходили по крышам. Нагло глядя мне прямо в глаза – врал. Во-первых, никаких одноклассниц у меня не бывало давно.

      Моя картина