Любовь в наследство. Лиз Карлайл

забыл о дожде, который продолжал лить как из ведра, забыл о том, что кто-нибудь из окон второго этажа может их увидеть, что их может убить молнией. Он уже тяжело дышал, мысли его путались, а желание было одно: стиснуть ее в объятиях, овладеть этим прекрасным телом.

      Да, это было безумие, и Гарет смутно понимал, что оно пройдет, но когда Антония коленом провела по его бедру, он сделал невероятное: сжал ладонью ее соблазнительные ягодицы, приподнял так, чтобы раздвинуть ей ноги и пробраться к тайному местечку.

      Ее рот был все еще приоткрыт навстречу его поцелую, но в предвкушении она затаила дыхание, а потом вдруг подняла ногу еще выше и в исступлении обхватила ею Гарета. Господи, что она с ним делает?

      – Антония, – прохрипел Гарет, глотнув воздуха, – ты действительно этого хочешь?

      – Да, чтобы забыть обо всем, – прошептала она, подняв к нему лицо. – Вот так. Я хочу почувствовать…

      – Пойдем в дом.

      – Нет! – В ее глазах вспыхнула тревога. – Нет, здесь и сейчас.

      – Антония… – Его губы заскользили вниз по ее щеке, горячо касаясь кожи. – Я не думаю…

      – Нет! Не надо думать. Давай только чувствовать, – едва ли не в истерике воскликнула Антония и впилась в его губы.

      Это была уже не женщина, а колдунья, загадочная, как сирена. О да, она прекрасно владела искусством обольщения, но Гарету было не до того, чтобы задумываться, где она приобрела эти познания.

      В лихорадке страсти и безумия он поднял и прижал женщину к стене башни. Ее нога оставалась на его талии, руки пустились в далеко не целомудренное путешествие, а медовые уста не оставляли его рот ни на мгновение. Гарет не думал ни о ливне, ни о молнии, ни о раскатах грома. Антония была само желание, и кровь застучала у него в висках и начала пульсировать в мужском естестве, с готовностью вздыбившемся под скудным ночным бельем.

      Проскользнув к нему в рот, ее нежный теплый язычок, нападая и отступая, затеял с его языком безумный танец желания. Побуждаемый непреодолимой потребностью, Гарет скомкал ее мокрую ночную сорочку и поднял вверх. Антония не сопротивлялась, а, наоборот, изо всех сил вцепилась в его ночной халат. Гарет понимал, чего она хочет, распахнул халат и тут же почувствовал, как ее тело прильнуло к нему сквозь путаницу муслина и льна. Больше ждать он не мог.

      Он поднял Антонию на руки, закинул вторую ногу себе за спину и прижался к ней сильнее.

      – Ты действительно хочешь этого? – спросил он хрипло.

      – Да. – Ее голос дрожал от возбуждения. – Я хочу тебя. Безумно! Ну же…

      Его не пришлось просить дважды. Возбужденное мужское естество с готовностью скользнуло в гостеприимно распахнутые складки нежной женской плоти. Прижимая ее тело к себе, Гарет поднял ее повыше и глубоко вошел в нее.

      Она лишь ахнула, потрясенная.

      Гарет начал двигаться, молясь, чтобы не потерять контроль над собой.

      – О господи, мы не можем…

      – Нет! – перебила она поспешно. – Ни о чем не