Лето с Макс на краю земли. Дмитрий Трифонов

Трухлявый дощатый вагон, от которого почти ничего уже не осталось, кроме ржавых вагонных тележек. Ещё одна дырявая цистерна, примечательная тем, что через две дыры, находившиеся примерно друг напротив друга, можно было посмотреть через цистерну насквозь. И даже старый пассажирский вагон с разбитыми стёклами и непонятной надписью «Превратить чувства в слова…» под окнами. С каждым посещением кладбища поездов я признавал всё больше знакомых и чувствовал себя уже как в компании старых друзей.

      Час проходил за часом, солнце опускалось всё ниже, я уже передумал все мысли, какие только мог, а Макс всё не было. Когда перевалило за девять и огненная феерия погасла, уступив место сумеркам, я понял, что она опять не придёт. И это меня не на шутку испугало: увижу ли я её ещё когда-нибудь? Пережёвывая эту мысль, я отправился домой. Когда я пришёл, мама сразу же спросила насчёт курсов. Я что-то рассеянно ответил и пошёл в свою комнату, даже не обратив внимания на мамину реакцию. Лёг в кровать: не спать – просто лежать. Есть не хотелось. Мысль о том, что Макс исчезнет так же внезапно, как появилась, не давала покоя. С одной стороны, к этому не было предпосылок. С другой стороны, к её появлению предпосылок тоже не было. Были ли у неё какие-то объективные препятствия, чтобы прийти на кладбище поездов вчера и сегодня, или она просто не хотела? Мне казалось, что я ей понравился: сама мысль эта была, конечно, нелепа, но ведь она касалась меня и разговаривала со мной. А может быть, она вела себя так со всеми?

      Чем больше я думал обо всём этом, тем больше впадал в отчаяние. Чтобы отвлечься, я сел за комп и полез в Интернет смотреть фотографии с космических телескопов. В минуты уныния они всегда помогали мне. Изображения далёких галактик, туманностей, звёздных скоплений позволяли мне вырваться из оков земных проблем и устремиться в мечтах в далёкий космос – мир безграничной свободы. Неужели когда-то и я смогу так же вдохновлять людей?

      Я долго смотрел фотографии. Душевные терзания отпустили меня, словно и лето, и курсы, и даже Макс стали неважными. Я ощутил лишь сильную физическую усталость, как будто целый день трудился. Лёг в кровать и тут же уснул как мертвец.

      Глава 4

      На следующий день будильник разбудил меня в плохом настроении: во-первых, потому что меня разбудил будильник; во-вторых, от вчерашнего дня осталось какое-то неприятное послевкусие. Я хотел бы сказать, что не понимал почему: ведь я определился со своей будущей профессией, а моё хобби никуда не денется, останется со мной. Но на самом деле я понимал, что исчезновение Макс волновало меня куда больше, чем я хотел бы себе в том признаваться. И как будто мой выбор профессии влиял на то, что она не пришла.

      Я планировал сходить в институт, чтобы подать документы, до школы. Быстро позавтракал, собрался и вышел из дома. Вышел и встал как вкопанный. На лавочке перед подъездом сидели Лом и Макс. К счастью, похоже, они были не вместе: сидели на некотором расстоянии друг от друга, и при этом он не обращал никакого внимания