Мой любимый – муж сестры. Стася Андриевская

по опустевшему дну стакана, и подытоживает:

      – Так что, если ты не веришь в карму, то можешь и не бояться дыры в ней. И тогда тебе останется лишь обычный светский позор лжеца.

      Всё-таки попёрхиваюсь, да так, что аж газировка через нос брызжет, и воспользовавшись этим как предлогом, сбегаю в туалет. Отсиживаюсь там дольше необходимого, но всё равно боюсь, что Фёдоров будет караулить меня прямо под дверью.

      Однако опасения оказываются напрасными, и кроме парочки недовольных ожиданием девчонок, в коридоре никого нет. Но едва я захожу в зал, как на талию опускается рука:

      – Скучаешь?

      Оборачиваюсь и, честно сказать, даже слегка вздрагиваю, ибо клинья подбивает сам Тарасов! И ладно бы это был просто он, мне пофиг, на меня его чары никогда не действовали, но вот проблемы в виде Смирновой, с которой мы теперь, так-то, тоже одноклассницы – вот это мне вообще не нужно! Кто не знает эпичных сцен, разыгрывавшихся между этой парочкой прямо в стенах школы? За Смирновой давно тянется недобрая слава ревнивой истерички и испытывать её на себе мне хочется меньше всего!

      – Нет, я тут не одна вообще-то, – скидываю его ладонь, краем глаза замечая устремлённые на нас любопытные взгляды бывших одноклассниц.

      – Если ты про своего лопуха, то он вон, Никитоса лечит!

      Смотрю в указанном направлении и действительно вижу Фёдорова, увлечённо присевшего на уши Тарасовскому дружку.

      – Так что, что ты что пьёшь? Я принесу, – снова кладёт ладонь мне на талию Тарасов, и я не знаю на кой я ему сдалась, но понимаю, что по-нормальному уже не отстанет.

      – Тоник грейпфрутовый, если не кончился, конечно. А если кончился, то ничего не надо.

      – Для тебя найду! – подмигивает Тарасов и скрывается, а я добровольно-принудительно спешу вернуться к Фёдорову.

      Однако ему не до меня – видимо Никитос получил чёткое указание «отвлечь лопуха», а учитывая, что для этого достаточно просто проявить интерес к его словесному потоку, то…

      Появляется Тарасов, протягивает стакан. Я обречённо принимаю и, надеясь заполнить дурацкую паузу, отпиваю сразу добрую половину… прежде чем понимаю, что с этим тоником что-то не так.

      – Он что, с водкой?!

      – Помилуйте, королева, – самодовольно блещет эрудицией Тарасов, – разве я позволил бы себе налить даме водки?5

      И не успеваю я ужаснуться тому, что мне подмешали спирта, как Тарасов блещет ещё и юмором:

      – Это чистый джин! Ну ладно, ладно, не чистяк, но зато с грейпфрутовым тоником, всё как ты просила, королева! Да ладно тебе, там грамулька, буквально для запаха. Не понравится, больше не буду добавлять. Но этот до дна! – Настойчиво поджимает дно бокала рукой. – За здоровье голодающих детишек в Африке.

      Я вынужденно допиваю, а Фёдоров, глядя на это с какой-то маниакальной смесью осуждения и интереса, аж рот приоткрыл, выдаёт вдруг:

      – Должен сказать, что чем пить за здоровье голодающих алкоголь, гораздо эффективнее было бы перевести потраченные деньги в фонд Международного

5

Широко известная цитата из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»