Зеркало с Бирюзовой улицы. Современная фантастика. Татьяна Николаевна Панасюк

так минуту, потом открыл глаза, альбом и начал рисовать ее по памяти. Вышло, на мой взгляд, похоже. Я отсканировал рисунок и попробовал найти следы в интернете. Выяснил, что такое платье женщина могла надеть, начиная с 17 века, и по сию пору. Потайной фонарь указывал на вторую половину 19 века, и то с натяжкой. К тому же она могла прийти так разодетой на карнавал, или это все вообще розыгрыш… Что это было?

      Улица Бирюзовая обнаружилась в деревне Кузнецово, в Новой Москве, у черта на рогах. Фотографий домов или панорам улиц я не нашел. Может, и есть там такой дом из серого силикатного кирпича, может, нет.

      Самое обидное, что не будет слышно, когда она появится! Я отойду, она придет, меня нет, уйдет, и останусь я один на один с этой загадкой до конца жизни!

      Я тщательно обстучал раму и заднюю часть зеркала. Гулко, пусто. Как и должно быть. Вскрытие решил провести на следующий день – а вдруг там механизм какой, электроника, а я испорчу?

      Взял большой лист акварельной бумаги, прикрепил его к мольберту, написал большими буквами Welcome!, прикрепил ее портрет моей кисти к листу и поставил приветственный плакат напротив зеркала.

      Подумал, приписал «Добро пожаловать!» и, довольный, занялся собой. Умыться, причесаться, то-се… Даже в магазин спустился, проветриться.

      Она вернулась

      Она пришла вечером. Я как раз только-только нашел консервный нож и вскрыл баночку сайры из запаса бабули «на черный день». Придвинул кресло к компу, выложил сайру на хлебушек, открыл рот, и… краем глаза я увидел, что зеркало потемнело. Я развернулся в кресле и, отталкиваясь ногами, бросив бутер в тарелку, проехал полтора метра по комнате и дрожащими от волнения руками включил видеокамеру, заранее закрепленную на штативе.

      Она уже была по ту сторону. Сегодня на ней было платье попроще, с косыночкой вокруг шеи, прикрывающей вырез на груди. Я уже не спешил так отчаянно, как вчера. Раз пришла, значит, ей тоже любопытно. Я помахал ей рукой. Она подняла бровки и помахала рукой в ответ. В ее комнате было по-прежнему темно, только фонарь освещал ее снизу, поставленный на табурет или стул и свет из моей комнаты.

      – Ты красивая! – сказал я и, указав на нее пальцем, похлопал в ладоши. Похоже, она поняла и улыбнулась. Улыбка у нее была замечательно добрая. Ушки маленькие. Нос, возможно, чуть больше, чем хотелось бы для такого красивого круглого личика. И форма черепа изумительная – волосы, стянутые в пучок, облегали красивый круглый череп… да, я художник, я так вижу людей. Отстаньте.

      Она приставила указательный пальчик к разделяющей нас прозрачной преграде. Я приставил со своей стороны свой. Она улыбнулась и добавила средний, я – за ней. Она засмеялась и отдернула руку. А я прижал всю ладонь. Она задумчиво оглядела меня и робко приложила свою ладошку к моей. Пальцы тонкие и длинные. Значит, занимается музыкой. Потом она отняла руку, посмотрела на мой приветственный плакат, глаза у нее округлились, она показала пальцем на свой портрет.

      Я