Моран дивий. Стезя. Анна Осьмак

да разбежимся, – сказал дед недовольно. – Оно и в самом деле, поспать не мешало бы.

      – Так, может, не обязательно уже.., – дрожащим голосом осведомился я.

      – Да тудыть же твою растудыть! – рассердился дед. – На кой же чёрт ты со мной договор заключал, бесово семя? Сам заплатил, а товар забирать не хошь? Я-то к тебе договором сим привязан – бегаю следом, умоляю: извольте поинтересоваться у меня, у старого дурака – что это я сегодня добрый такой? А ну, спрашивай немедля, или мне тут с тобой всю ночь препираться?

      – Ну, хорошо, хорошо… Кто была та женщина, которую мы с Тимом в степи встретили? – наобум брякнул я.

      – Так то мора была. Ума-то у вас, дураков, хватило ничего у неё не попросить?

      – Какая ещё мора?

      – Так это, Митенька, второй вопрос. Уговора не было на него.

      Дед, задрав голову, поскрёб шею под своей веерной бородой, зевнул и двинулся к выходу. Отстранив меня от двери, он взялся за ручку.

      – Сладко тебе спать-почивать, добрый молодец. А Котик присмотрит, чтобы сны тебе заморные не снились боле.

      И вышел. В комнате остались Кот, луна и тишина.

      * * *

      На следующий день в тягучую жару Юрзовского лета ворвался вихрь под названием Олеська. Это вернулась из пионерского лагеря сестра Тима – искрящееся чудо двенадцати лет с косичкой "крысиный хвост" из выгоревших до бела мягких волос. Семейство ожидало её возвращения, как дети ждут новогоднюю ёлку – словно с её приездом наступит праздник. Все пребывали в радостном возбуждении. На кухне пеклись ягодные пироги, в саду ремонтировались качели, а мы с Тимом чистили от репьёв нежно любимого Леськой Кота и мазали зелёнкой его ободранные в схватках уши, дабы представить хозяйке в подобающем виде.

      – Тим, ты куда вчера сбежал? – попробовал я начать выяснять отношения. И тут же почувствовал себя брошенной женой.

      – Ничего не хочешь мне рассказать? – ещё хуже, прямо дешёвая голливудская мелодрама.

      Мой друг обезоруживающе улыбнулся и бросил мне через комнату яблоко.

      – Держи! Хорошая, Димыч, у тебя реакция.

      Он подсел ко мне на диван и, отчаянно жестикулируя, принялся рассказывать о неких олигархах-беспредельщиках из столицы, которым забожалось непременно в Юрзовке построить никелевый завод – открыли-де месторождение в степи. Местные жители почему-то не обрадовались. И возразили. И возражают вот уже тому несколько лет. И, бывает, эти возражения вступают в противоречие с уголовным кодексом. Вот и вчера надо было сходить объяснить вновь объявившимся ребятишкам, что им тут не рады. Ну, ты понимаешь…

      Понимаю, чего ж тут непонятного. Мужики по-мужски отстаивают свои права, по-другому эти вопросы не решишь. И версия вполне жизнеспособная. Потому что реалистичная. Никакой тебе чертовщины, слава богу. Вот только…

      Дед? Нет, его опасаться не стоит. Да, он с небольшим приветом. Но совершенно безобидный! Не обращай внимания на его маленькие фокусы и дурной характер. Нет, не родной дед. Ты же знаешь, я – поздний ребёнок, мои